Носилки при падении перевернулись. Под ними, лицом в снегу, лежал Траутмэн.
Рэмбо зарычал. Он одним рывком перевернул носилки. Траутмэн был привязан к ним веревкой. Лицо и лоб Траутмэна были в снегу. С правой стороны снег стал красным. Возобновилось кровотечение!
Облепленные снегом веки Траутмэна вздрогнули.
Рэмбо осторожно смахнул с его лица снег, очистил рот и ноздри.
Полковник, потерпите еще немного! Не умирайте! Скоро вы будете внизу, в тепле!
Рэмбо кинулся вверх по залитому светом луны склону. Справа он увидел какую-то тень. Лошадь. Та, на которой ехала Мишель. Он осторожно приблизился к ней, схватил поводья и повел за собой.
Мишель сидела на снегу рядом Мусой, держась за свою правую руку. Даже при свете луны было видно, как она бледна.
— Муса, ты сможешь ехать верхом? — спросил Рэмбо. Муса приоткрыл глаза.
— Сделаю все, что в моих силах.
Рэмбо оторвал от своего одеяла еще одну полосу, соорудил из нее повязку, которую надел на шею Мишель.
— Сможешь идти? — спросил он у нее.
— Ты слышал, что сказал Муса. Я тоже сделаю все возможное.
Рэмбо поцеловал ее в щеку.
Он прорезал в попоне дырки для ручек носилок.
— Приведи лошадь, — попросил он Мишель.
Рэмбо снес Мусу к тому месту, где оставил носилки. Приподняв их, вставил ручки в проделанные отверстия, обвязал их веревками, которые на всякий случай прикрепил к седлу. Потом помог Мусе взобраться на лошадь. Муса вскрикнул. Рэмбо боялся, как бы Муса не потерял сознание.
Но Муса быстро пришел в себя.
— Поехали, — сказал он.
Мишель взяла лошадь под уздцы, Рэмбо поднял край носилок, и они пошли вниз. Рэмбо с тревогой смотрел на залитый кровью лоб Траутмэна. Его захлестнула волна гнева. Впервые в жизни, думал он, мой гнев вызван моим бессилием. Тут он понял, что плачет.
7
Полковник Зейсан проснулся от бьющего в глаза света. Кто-то тряс его за плечо.
— В чем дело? — спросил он.
— Вы приказали сообщить вам, если посты заметят передвижение моджахедов.
Зейсан вскочил. Он спал в отсеке для солдат в одной из БМП.
— А что, разведчики заметили передвижение моджахедов?
— Не совсем так… — произнес офицер связи.
— Не совсем так? Что это значит? Ты не имел права будить меня, пока…
— Один из наблюдательных постов не вышел на связь в положенное время. Я не могу связаться с ними по рации. Пост находился на склоне горы с восточной стороны. Дозорные с БМП сообщили, что в том направлении отрядом всадников протоптана тропа. Она идет в сторону перевала, вблизи расположения поста.
Зейсан потянулся.
— Покажи на карте.
Офицер связи прошел в носовую часть БМП и вернулся с картой. Расправил ее и указал на нужный район. Здесь находится перевал, за подступами к которому следили наши разведчики, — сказал он. — Вот здесь, примерно в полукилометре вправо — следы, о которых я вам говорил. Они ведут к другому перевалу. Зейсан внимательно изучал карту.
— Оба перевала ведут в одну и ту же долину, — его палец прочертил линию вдоль узкой долины, — на дальнем конце которой есть один-единственный выход. Если они перешли через перевал, то куда они держат путь?
— В Пакистан.
Зейсан вскочил и кинулся к выходу.
— Свяжись с вертолетами. Передай, чтобы третья часть машин немедленно летела туда. Пускай команды БМП готовятся к погрузке и для переброски в эту долину. К восточному перевалу. Если я смогу вовремя их блокировать, моджахеды окажутся в ловушке.
8
Луна покидала небосклон. Мосаад вел свой отряд, справляясь по звездам. Крутые склоны узкой долины густо поросли лесом, но на дне деревьев не было, а лишь росла трава, поэтому Мосаад ощущал себя беззащитным даже в темноте. Он нервничал и все время торопил своих людей.
И все-таки отряд шел довольно быстро. Он оставил лагерь в середине дня. Люди не стали делать привал для молитвы, они все шли и шли, даже когда оказались высоко в горах. Аллах поймет и простит Мосаада. Они возносили ему молитву в наших сердцах. Мы не могли остановиться, чтобы помолиться вслух. Нужно уйти от этих вертолетов. Мы обязаны выжить и продолжать эту священную войну во имя Аллаха. Огромная луна, дар Всевышнего, освещала людям Мосаада дорогу, чтоб они могли идти быстрей.
Дети молились за отцов. Мулла возносил молитвы за раненых. Женщины стойко переносили лишения и прекрасно управлялись с лошадьми.
Переход, на который в обычное время ушло бы два дня, если останавливаться для молитв, еды и отдыха, будет проделан за полдня и одну ночь.