— Вот видишь, Рэмбо, ты зря старался. Ни твой Смит, ни ты сам никому не нужны: свои тебя бросили, а для нас ты тоже не представляешь никакой ценности. Но ведь зачем-то тебя все-таки посылали! Зачем, Рэмбо?
Но Рэмбо не слушал Дзанга. Вся его ненависть обратилась теперь к Мэрдоку. Этот мерзавец должен ответить за все, и он ответит. Нужно только выжить. Что они могли сделать с Траутмэном? Траутмэна он им тоже не простит. Дзанг, кажется, начинает злиться. Но он — враг, и он должен злиться, когда ему не подвластен противник. Против Дзанга он ничего не имеет — здесь все идет по правилам: кто кого переиграет. Но Мэрдок!..
— Рэмбо! — рявкнул, не сдержавшись, Дзанг. — Ты меня не слушаешь? Понимаю, этой записью я испортил тебе настроение. Но пойми и меня, я не могу подлаживаться под твои капризы. Ответь мне, зачем тебя посылали, и ты будешь таким же военнопленным, как и твой Смит. Вы, кажется, успели подружиться, и вам, думаю, не хотелось бы расставаться. Отвечай, Рэмбо. Только не рассказывай, что ты соскучился по своему лагерю, из которого сбежал в семьдесят третьем.
И это он знает!
— Дзанг, — сказал Рэмбо, — если ты все знаешь, какого черта пристал ко мне?
Дзанг чуть не задохнулся от возмущения, но выровнял дыхание и, стараясь быть спокойным, сказал:
— Я ведь не спрашиваю тебя, где ты спрятал красивую девушку по имени Ма. Я спрошу об этом позже. А может быть, и не спрошу. Ну и что же, Рэмбо?
— Пошел вон от меня, — сказал Рэмбо, не повышая голоса, и отвернулся.
— Я думал, мы договоримся, — вздохнул Дзанг и обратился к помощнику: — Нго, нашему другу стало холодно после ванны, согрей его.
Нго подошел к Рэмбо и тихо сказал:
— Встань.
Рэмбо нехотя поднялся с пола. Нго обхватил его сзади могучими руками, подтолкнул к металлической решетке, стоящей у стены, развернул и привязал к ней спиной за руки и за ноги. Потом он включил ток и стал медленно увеличивать реостатом напряжение. Рэмбо почувствовал, как все его тело начинает сводить судорога. Казалось, она выворачивала суставы и скручивала ребра. Он невольно застонал, и тогда Нго еще довернул ручку реостата. Рэмбо закричал.
— Подумай, Рэмбо, ради чего ты все это терпишь? Ради тех, которые, не задумываясь, предали тебя? — Дзанг безнадежно махнул рукой, и Нго стал медленно вращать ручку.
Рэмбо закричал так, что замерли от ужаса в своей клетке военнопленные, умолкли в джунглях птицы, и Ма вздрогнула всем телом: она узнала его голос.
Глава 23
— Что это?
Коротышка от обиды чуть не застонал. Отложив автомат в сторону, он обнял Ма и только хотел ее поцеловать, как раздался этот страшный вопль.
— Чего ты испугалась? — бросил он недовольно. — Припекли, наверное, бандита.
— Какого бандита? — спросила Ма и освободилась из объятий Коротышки.
— Поймали какого-то индейца с луком и стрелами, — Коротышка снова потянулся к Ма. — Да нам-то что до этого! Ма, дорогая моя…
Ма ребром ладони коротким взмахом ударила Коротышку по шее. Он стал хватать ртом воздух и рухнул на траву. Ма взяла его автомат, передернула затвор и прыгнула в кусты.
Глава 24
— Выключи свой аппарат, Нго. Я вижу, наш друг согрелся — видишь, какой он мокрый. Ну что, Рэмбо, теперь ты мне скажешь что-нибудь? Опять молчишь… Нго, что ты там приготовил на плите?
Нго снял со спирали нож с раскаленным добела концом. Он подошел к Рэмбо и оглянулся на Дзанга, тот чуть кивнул головой. Ему было интересно: действительно ли так уже равнодушен этот Рэмбо к боли. Нож коснулся щеки Рэмбо и пошел вниз, к подбородку. Послышалось тихое шипение, и по хижине пополз приторный запах горелого мяса. Грудь Рэмбо заходила ходуном, но он не издал даже стона. «Ах ты, дерьмо. Ну погоди, я доберусь до тебя» Теперь он и сам не знал, кому грозит. Мэрдок, Дзанг и этот толстый палач Нго — все они вдруг объединились в его сознании в одно целое, имя которому — Враг. И нужно было выжить, чтобы наказать Врага. И он посмотрел на Дзанга с такой ненавистью, что тот опустил глаза.
Кончик ножа дымился. Нго вытер его о край плиты и снова положил на спираль.
— Хорошо, — сказал Дзанг, — я понимаю, ты молчишь, потому что тебе нечего сказать. Теперь я это вижу. Извини, что Нго пришлось побеспокоить тебя. Но ты сам виноват. И я хочу тебя выручить.
Дзанг подошел к передатчику, включил его и настроил.
— Можешь вызвать своего майора и спросить его, зачем он посылал тебя сюда. Если майор сможет объяснить это, ты пойдешь отдыхать. Скажу тебе честно, как солдат солдату, ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.
Теперь Рэмбо смотрел не на Дзанга, а опять поверх головы, и в глазах его было полное безразличие. И Дзанг понял, что никакие пытки не заставят его говорить. Ну что ж, в запасе есть еще этот — военнопленный Смит, Джек Смит. Если уж Рэмбо так полюбил его, не станет же он ему желать зла.
— Нго, приведи сюда того военнопленного, который прохлаждается на травке. Думаю, безделье его утомило.
— Я приведу его, господин.
Нго вышел и через минуту приволок и бросил на пол Смита. На него было больно смотреть: щеки его совсем ввалились, глаза безумно шарили по Рэмбо, словно Смит не верил, что тот еще живой. Отдышавшись, он поднялся и сказал тихо, но внятно:
— Не говори им ничего…
— Что ж, Рэмбо, — сказал Дзанг, — если тебе не дорога собственная жизнь, может, ты пожалеешь жизнь своего товарища. Ведь не затем же ты его спасал, чтобы отдать нам. Нго, мне кажется, два глаза для Смита очень много — хватит ему и одного. Как ты думаешь?
— Хватит, господин, — улыбнулся Нго и снял с плиты раскаленный нож.
Смит с ужасом смотрел, как Нго подходит к нему. И все же у него хватило еще сил, чтобы повторить:
— И все равно не говори им ничего.
Нго зажал голову Смита в сгибе своей толстой руки и поднес острие ножа к его левому глазу.
— Не надо, — глухо сказал Рэмбо.
— Нго, отпусти его, Рэмбо просит за своего друга. Я знал, что он настоящий друг Смита. Будешь говорить, Рэмбо?
Рэмбо кивнул.
— Отвяжи его, Нго, и проводи к передатчику.
Нго разрезал на руках и ногах Рэмбо веревки и хотел подхватить его, но Рэмбо так посмотрел на своего палача, что тот набычился и отступил. Почувствовав себя свободным, Рэмбо вздохнул полной грудью и расправил мышцы. «Ну, Дзанг, хватит, — подумал он. — Ты слишком много возомнил о себе и в самом деле почувствовал себя хозяином. Пора переубедить тебя в этом».
Он еще не знал, что предпримет в следующее мгновение, но уже чувствовал, как нарастающая в нем ненависть вливает в его мышцы живительную силу. Он снова ощущал себя самим собой. Но он не стал искушать злобный нрав Дзанга и нарочито медленно, едва передвигая ноги, подошел к аппарату. «Нужно отдохнуть. Нужно за эти минуты полностью восстановить силы. Другого случая может и не быть». Он сел на стул и закрыл глаза.
— Мне нужно отдохнуть, — сказал он устало. — Иначе они могут подумать, что я говорю под пыткой.
Дзанг весело рассмеялся.
— В самом деле, Рэмбо! Ты молодец. Они подумают! Отдохни. Хочешь пить?
Рэмбо отрицательно покачал головой. Минуты через две, когда дыхание полностью восстановилось, он открыл глаза и взял в руку стойку микрофона. Это была литая чугунная стойка, и она очень понравилась Рэмбо. Другой рукой он проверил настройку и стал вызывать штаб.
— Два — семь — девять — два — девять. Говорит Одинокий Волк. Два — семь — девять — два — девять. Говорит Одинокий Волк. Ответьте мне.
И он услышал радостный голос Траутмэна.
— Одинокий Волк, мы слышим тебя! Где ты? Сообщи, где находишься!
Рэмбо посмотрел на Дзанга. Дзанг показал глазами на Смита, которого Нго снова держал за шею и водил у его лица острием ножа.