— У тебя есть водительские права? — спросил Траутмэн, когда они отъехали от города мили на полторы.
— Я же автомеханик, — пожал плечами Рэмбо и добавил: — И кроме того, добропорядочный житель Тусона.
— Был, — улыбнулся Траутмэн. — Хочешь сесть за руль?
— С удовольствием, сэр.
Траутмэн остановил «джип», и они поменялись местами.
— Когда прикажете быть в Финиксе, сэр? — спросил Рэмбо.
— Думаю, для тебя каких-то сто с лишним миль не дорога.
— Это верно, сэр. И я постараюсь.
Рэмбо выехал на середину автострады и выжал из машины все, на что только она была способна. Лишь проезжая мимо своей автомастерской, он чуть сбавил скорость и нажал на сигнал. Но никто не вышел. Рэмбо усмехнулся. Теперь хозяину будет трудно, пока не найдет себе помощника — какого-нибудь тусонца.
Дорога была почти пустынна и легко, миля за милей стелилась под колеса «джипа» Тусон оставался все дальше и дальше, и Рэмбо почти физически ощущал, что пробуждается от длинного однообразного сна, когда до бесконечности повторяются одни и те же картины, проплывают одни и те же лица, но ничего не происходит и произойти не может. От такого сна устаешь и утром встаешь разбитый, с ощущением какой-то неопределенности и неясности. И Рэмбо гнал так, словно боялся снова впасть в эту обволакивающую спячку, лишающую человека способности к действию. Ему нужна была сейчас скорость и только скорость, — она раскрепощала его и приносила облегчение. И в какой-то момент он вдруг совершенно забыл и про Тусон, и про какого-то хозяина какой-то мастерской, и про свое наследство, которого у него уже не было, и устремился мыслями вперед, туда, где была иная, настоящая жизнь, в которой он наконец-то опять почувствует себя самим собой.
— Сэр, а почему плато Колорадо? — спросил он, не спуская глаз с дороги. — Может, я чего-то не понял?
— Ты все правильно понял, Джони, — кивнул Траутмэн. — Топографические особенности плато Колорадо напоминают ландшафт Деште-Кевира: Большой соляной пустыни в Иране, где нам придется действовать.
— Но ведь американское посольство в Тегеране, а не в соляной пустыне.
— Ты очень догадлив, мой мальчик, — сказал Траутмэн и покосился на Рэмбо — не обиделся ли? Но Рэмбо только улыбнулся. — Но действовать нам придется с Кевира. Там у нас промежуточная база, с которой мы сделаем большой прыжок и окажемся у стен Тегерана. А уж мои мальчики покажут, на что они способны.
— А я? Ведь я уже не мальчик, с вашего позволения, сэр.
— Да? — притворно удивился Траутмэн. — В таком случае придется дать тебе свободу действий, — и добавил уже серьезно: — О тебе еще будет время поговорить. — Траутмэн помолчал, глядя перед собой на летящую под колеса ленту дороги, и вдруг спросил: — Послушай, Джони, а чем ты занимался в свободное время в своем Тусоне? Ведь у тебя, должно быть, была уйма свободного времени.
— Да, сэр. Больше чем надо. Я размышлял…
— Ну, это я уже понял, — вставил Траутмэн.
— И изучал арабский, — закончил Рэмбо. — Я нашел араба, который учил меня, а я платил ему за это. И мы оба были довольны.
— Но почему арабский? — удивился Траутмэн.
— Я хотел читать Коран только на арабском.
— Ну и как?
— Я хорошо читаю и неплохо говорю. Так сказал учитель. Мы с ним говорили только по-арабски. Он и слышать не хотел английского.
На этот раз Траутмэн долго молчал, потом повернулся всем корпусом к Рэмбо и стал смотреть на него так, будто впервые увидел.
— Не смотрите на меня так, сэр, — я могу вильнуть. А на такой скорости…
— Малыш, ты меня удивляешь! Почему же ты сразу не сказал, что знаешь арабский?
— Потому что вы меня не спрашивали, сэр.
— Я горжусь тобой, Джони, — Траутмэн осторожно похлопал Рэмбо по коленке. — Ты даже не представляешь себе, как это здорово. Но теперь тебе придется изучать персидский.
И Рэмбо все-таки вильнул. Он выправил машину и быстро взглянул на Траутмэна.
— Не хотите ли вы сказать, сэр, что пока я не выучу персидский, мне не видать Тегерана? Тогда куда и зачем мы едем? И неужели в Тегеране нет арабов?
Траутмэн замотал головой, как от зубной боли.
— Прекрати, Джони! Арабы есть даже в Тусоне, как ты сам убедился. В конце концов ты можешь даже изображать из себя глухонемого. Но подумай сам, что тебе предстоит!
Рэмбо с полмили молчал, а потом согласно кивнул.
— Я подумал, сэр. Вы правы. Мне это только на пользу.
— Ну и умница, — Траутмэн вытянул шею и стал вглядываться в дорогу. — Вон у того столба, малыш, свернешь налево.