И потому искренне удивился, наткнувшись в одном из темных коридоров на крадущегося куда-то Реддла.
***
Том, впрочем, удивился не меньше.
Он небезосновательно гордился своим умением разбираться в людях. И Эванс, несмотря на некоторые странности, не производил впечатления человека, нарушающего правила направо и налево.
А вот, поди ж ты…
— И что это мы делаем здесь в половине третьего утра? — фирменная холодная усмешка и надменный взгляд обычно заставляли собеседников смутиться.
Но Эванс и бровью не повел.
— Кто бы говорил. Пройти дай.
— Торопишься? — Том ухмыльнулся.
— Не особо.
— Значит, любишь ночные прогулки?
— А еще кофе с корицей и яблочный пирог, — язвительно отозвался Эванс, сунув руки в карманы брюк. — Еще вопросы будут или разойдемся?
Том слегка прищурился. От Эванса исходил легкий, но заметный фон раздражения. В этот раз, как во все предыдущие, когда они вдруг пересекались, он пытался максимально быстро свернуть разговор и разойтись.
И черт его побери, если Том понимал — почему он вел себя так в то время, как многие другие наоборот искали его расположения. И, надо заметить, он прикладывал для этого немало усилий, ухитрившись из никому неизвестного нищего полукровки стать лучшим учеником Хогвартса за Мерлин-знает-сколько лет.
— На твоем месте, я бы не спешил портить отношения с человеком, о котором ты ничего не знаешь, — он произнес это с обаятельной улыбкой, без намека на угрозу.
Но Эванса отчего-то ощутимо передернуло.
***
Поттер честно пытался не обострять.
И некоторое время ему это успешно удавалось, хотя украдкой, издалека он все же наблюдал за Реддлом.
Не мог не наблюдать.
И то, что он видел, вызывало противоречивые чувства.
Том не был… хорошим. Ни с какого ракурса. Он был высокомерным, умным, расчетливым. Он талантливо прикидывался милым и обаятельным юношей, к пятому курсу влюбив в себя почти весь преподавательский состав, за исключением, разумеется, Дамблдора, и добрых две трети собственного факультета. Даже некоторые «вороны» отзывались о нем с уважением. Он прекрасно умел находить подход к людям, словно видел их насквозь, мог поддержать любую беседу и одним едким комментарием отшить кого угодно так, что тот еще минут пять осмысливал, насколько далеко и как надолго его послали.
И при всем при этом Том был одиночкой.
Да, вокруг него постоянно крутилась толпа приятелей, в будущем — единомышленников и соратников, но они все были как бы… отдельно.
Даже во время занятий место рядом с Реддлом оставалось пустым. Словно не нашлось еще того человека, которого он захотел бы приблизить к себе.
Это Поттер видел тоже. И это рождало где-то внутри смутное подозрение, что поведение Реддла на людях а-ля «Звезда школы», его язвительность и высокомерие — это все напускное, маска, скрывающая…
Поттер не хотел знать, что эта маска скрывает.
Ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах он не хотел сближаться с Томом Реддлом. Сама мысль о том, чтобы узнать его как личность, отзывалась в груди дурным предчувствием.
Потому что… не дай Мерлин, эта личность покажется ему хоть сколько-нибудь симпатичной.
И вот теперь «личность» преградила ему дорогу в пустом коридоре и явно пытается использовать на нем свои чары. Улыбка у Тома и правда была обаятельная.
Вот только Поттер слишком хорошо знал ей цену.
— Реддл, у тебя ко мне претензии? — спокойствие, только спокойствие.
— А у тебя?
Да что ты будешь делать… Вот ведь прикопался, змеюка!
— Ни малейших, — главное, не отводить взгляд. Первым.
***
Главное не отводить взгляд.
Том чуть наклонил голову, гипнотизируя зеленые глаза, в тусклом свете Люмоса казавшиеся золотыми.
Видит Мерлин, он не понимал, почему этот новенький его так цепляет. Но было в этом Эвансе что-то такое, отчего Тому хотелось его приручить. Сделать одним из своих… просто своих. А если не получится — сломать. Он с детства так поступал — если не доставалась желанная игрушка, он ее уничтожал. По принципу — не доставайся же ты никому.
Но Эванс был не похож на того, кого можно легко приручить. В нем чувствовался внутренний стержень, такой же, как у него самого. А еще он был достаточно умен, чтобы не вестись на провокации и не подставляться.
И в этом была проблема.
Тому просто не за что было зацепиться.
Но и отступать он был не намерен.
— Что ж, приятной прогулки, — он усмехнулся и демонстративно сделал шаг в сторону, открывая дорогу.
— Аналогично.
***
Поттер уже почти дошел до поворота, кожей чувствуя на себе пристальный взгляд, когда услышал за спиной едва различимое шипение.
— Ещщще увидимссся…
В первый момент он инстинктивно замер, а затем медленно обернулся.
— Ты что-то сказал?
— Тебе показалось, — в тихом голосе Реддла мелькнула тень превосходства.
Поттер молча развернулся и шагнул за угол.
Вот, честное слово, ему было совершенно не надо, чтобы Реддл опять на нем зациклился.
========== Глава пятая и секреты ==========
А еще меньше ему было надо привлекать внимание Дамблдора.
Но кто ж его будет спрашивать?
Особенно, когда злопамятный юный вариант Темного Лорда, недовольный его пренебрежением, похоже, задался целью взять его измором.
Нет, поведение Тома ни в коем разе нельзя было назвать навязчивым. Даже при сильном желании. Но точек соприкосновения как-то незаметно стало вдруг больше.
Случайные встречи в коридорах — ничего лишнего, формальный обмен приветствиями… но пристальный взгляд преследовал потом целый день.
Отсутствие свободных мест в классе, кроме одного, рядом с Реддлом — и снова, все до тошноты обыденно, краткий разговор исключительно по теме урока, никакого излишнего внимания… но к концу пары Поттера почему-то начинало потряхивать от желания свалить на другую планету.
И как апофеоз — ночные «свидания» в темных закоулках. И ведь каждый гребанный раз Поттер сам натыкался на Тома! Просто мистика какая-то! Он уже даже заподозрил было, что у Реддла имеется аналог Карты Мародеров.
А как иначе объяснить, что он оказывался именно там, куда бессонница приводила Поттера?
При этом, Том больше ни разу не пытался уязвить его или запугать. Какое там! Он каждый раз изображал искреннее удивление их внезапной встречей и — иногда молча, а иногда после пары ничего не значащих фраз — уходил первым, оставляя Поттера в состоянии глубокого фейспалма.
И, разумеется, вся эта свистопляска не укрылась от бдительного ока Альбуса Дамблдора.
Который ни к Слизерину, ни к Рейвенкло не имел ну вообще никакого отношения, но почему-то считал должным поделиться своим ценным мнением с «неразумным мотыльком».
Ага. Он прям так и сказал после пространного рассказа о милом сироте из приюта, ворующем чужие вещи…
***
— Мой вам совет, будьте осторожнее с Томом, мистер Эванс, — голубые глаза за стеклами очков мерцали почти так же, как он помнил. — Он умеет очаровывать людей, и они летят к нему, как мотыльки на огонь, не подозревая, во что себя втягивают.
Поттеру стало противно.
Не то чтобы он не верил Дамблдору. Как раз наоборот, именно в этом случае тот был абсолютно прав.
Но очернять одного студента в глазах других, да еще и за спиной, да еще и вытаскивая на свет чужое грязное белье…
Как-то все это было мерзко.
Даже несмотря на то, что являлось правдой.
— Я учту, профессор.
— Надеюсь, мистер Эванс.
Дамблдор глянул на него своим коронным «я-буду-следить-за-тобой» взглядом, и Поттер понял, что попал.
А еще он понял, что ему нужно срочно… нет, не так… СРОЧНО!.. нарыть как можно больше книг по менталистике и вплотную заняться блокировкой своего сознания.
Ибо количество легилиментов, жаждущих покопаться у него в мозгах, становилось просто-таки критическим.