– А если… – начал, было, Богдан.
– Тогда без ноги придется жить вообще. Ну или просто не жить. Инфекция, заражение, сепсис, смерть. Такую заразу ни один лекарь не вылечит, поверь мне, – старик заинтересованно ждал ответа пациента.
– Без ноги тяжко жить будет, – больше для себя промямлил Богдан.
– Очень, – подтвердил старик, – а так всего пятьсот, и будешь жить, как раньше жил. В три раза дешевле, чем обычно, между прочим. Себе в убыток.
Старик кашлянул пару раз.
– Главное про уговор не забудь, что я остаться смогу тут.
Несколько секунд Богдан молчал, обдумывая варианты. Пятьсот серебряных, это много, конечно, но теперь он мог себе их позволить. Да и не узнает никто про ногу. А крестьянина без ноги и без каких-либо особых умений ждала голодная смерть. Так что выбора особо и не было.
– Ладно, – грустно вздохнул Богдан, готовясь расстаться с деньгами и с любимой ногой, – делай что знаешь.
– Хорошо, – широко и немного жутко заулыбался старик в преддверии новой работы, – ложись на стол, и начнем.
Ремесленник коснулся панели стола, после чего стол раздвинулся посередине, выдвигая дополнительную среднюю часть, предназначенную специально для операций.
– Уже? – с ужасом вопросил Богдан.
– Полтора – два часа и будешь, как новенький, – сказал он, почти насильно укладывая того на стол, – тебе повезло, что готовый протез у меня уже есть. Только подогнать и все.
– Но… – один из пальцев старика раздвинулся вдоль, освобождая шприц-инжектор, который он воткнул в вену пациента, не дав ему договорить.
Слова Богдана моментально превратились в бессмысленный поток звуков, а сознание незаметно для него самого сменилось черной вуалью.
Привыкнуть к новой конечности оказалось не так уж и трудно. Хотя поначалу она чувствовалась, как присосавшаяся к ноге металлическая пиявка. Просто инородный отросток, который действовал совсем не так, как желал того Богдан. Да и ходить с ним было невозможно. Но по уверению мастера, стоило немного подождать и не паниковать раньше времени. Богдану с трудом, но все же это удалось. В течение пары дней ступня начала идеально слушаться хозяина. Это было чистой воды колдовство, ведь и осязание на искусственной поверхности новой ноги также присутствовало. Как сказал ремесленник, в этом протезе не было ничего особенного, кроме особо искусно выполненной мехатроники движения. Он переступал с пятки на носок и обратно, и движения были плавными, ничем неотличимы от настоящих. Вначале эта штука вызывала страх и недоверие, но потом, подумав, что в этой ноге больше никакие занозы не страшны, понемногу успокоился. А на вопрос, как же все-таки эта штука работает, мастер лишь улыбался, говоря, что это древние секреты, которые рьяно охраняются всеми их носителями.
Как и было обещано, Богдан убедил жителей, что старик-ремесленник не представляет угрозы, да и жить он будет в заброшенном с незапамятных времен доме, что стоит на самой окраине, вдали от всеобщего зрения. “Поживет пару лет, да и помрет. А у ремесленников обычно богатства за жизнь накапливается прилично по слухам. Вот как помрет, так и поделим”. Этот корыстный аргумент быстро всех убедил.
А у Богдана оставалось лишь одно дело. Дело, которое у него получалось лучше всех, и которое он любил. Валяться на стоге сена, что был на вершине холма и наблюдать, как его соседи занимаются страдой. Он удовлетворенно закинул руки за голову и блаженно улыбался, тайно ликуя, что, по крайней мере, этот год он может позволить себе не гнуть спину, а смотреть, как ее гнут другие.
– Богдан! Утро доброе! Опять тут? – теперь даже Влад его особо не раздражал, все то время, что прошло с тех пор, как князя отправили восвояси ни с чем, Влад, как и Богдан, бездельничал, также, как и он, наслаждаясь видом трудящихся соседей. “Довольно странно” – промелькнуло раз в голове у Богдана, но он не придал этой мысли особого значения, пытаясь сосредоточится на своем любимом деле.
– Тут, конечно, где ж мне еще быть то? – потягиваясь, ответил он.
– Хмм… А ремесленник ногу твою то вылечил, смотрю, – задумался вслух Влад, разглядывая новую стальную ступню соседа, – дорого, наверное. На волю выкупиться, поди, денег теперь не хватит?
Те несколько дней, что прошли с операции, Богдан старался не показывать свое новое приобретение, ведь даже в его голову приходила мысль, что люди могут не одобрить этого, посчитав его лжецом и лицемером. Но поодаль от остальных, он отважился снять свои новые кожаные сапоги, ибо пекло ногу в них нещадно. А если вдруг все же увидят, что он в одном сапоге, еще решат, что сдурел. Так что он решил снять оба.