Она не запомнила момент, когда они подъехали к нужному району. Просто как-то вдруг появилось препятствие, мешающее дальнейшему движению, она даже, чуть открыв глаза, с раздражением подумала, что стоило проехать полгорода (явное преувеличение), чтобы почти у цели (ну, пожалуйста!) случилась досадная заминка. Но тут шевельнулся возница, кашлянул и сообщил, что они прибыли, но какая-то вооружённая охрана их не пускает. Лидия даже и не подумала возмутиться — во-первых, она так устала… а во-вторых, очень серьёзно пообещала ни в коем случае не раскрывать своего присутствия (точно также были предупреждены остальные, а Руфию, кардинала и амазонок в их нарядах попросили вообще лишний раз не светиться на виду). Посмотрела в спины маркиза и, судя по всему, гвардейского сержанта, двинувшихся к преграде — сцепленным друг с другом телегам с торчащими поверху щитами, за которыми угадывались вооружённые часовые.
Чуть подумав, она всё-таки решила размяться — засиделась уже и задницу отбила о жёсткий борт телеги. И очень хотелось сходить по маленькой, но как это сделать незаметно, не уронив собственного достоинства, пока не могла придумать. Поэтому решила терпеть, но при этом прогулочным шагом направилась к своим, замершим у телег — вряд ли кто-нибудь даже трижды зоркий сможет опознать в ней дочь короля.
Рядом послышались тяжёлые шаги и недовольное сопение. Она покосилась. Ну, кто бы сомневался! Неусидчивый, нетерпеливый и здоровый, будто надвратная башня наёмник по имени Лири.
Он не прятался ни под каким плащом — вообще не было заметно, что дождь и стылая прохлада приносят ему какой-то дискомфорт: в непокрытой голове и густой чёрной щетине словно стояла вода; при этом она не смогла сбить жёсткий волос, продолжавший сохранять свою первоначальную форму. Не глядя на злое лицо с раздувающимися ноздрями, принцесса невольно поёжилась и… немного обеспокоилась — как бы этот агрессивный тип не загубил их дипломатические и конспиративные потуги. Ему, в принципе, постороннему и по большому счёту, случайному в Агробаре человеку, было начхать на династические манёвры страны, ведь они даже контракт, несмотря на некую раннее данную им сумму, не подписали. И, выходит, что участие наёмников проходит чуть ли не на добровольных началах. Двух товарищей уже потеряли, да и сами изрядно потрёпаны… От этой наёмнической братии всякое можно ожидать. Но от распространённого в среде благородных высокомерного отношения к этим вольным мечам она постаралась избавиться.
Это ли не ирония судьбы, что именно презренные перекати-поле, продающие свои услуги всем подряд, пришли на помощь в трудную минуту! К примеру, парочка человек — эльф, с которыми исчезла Оливия, походя, спасла её Руфию и Его Преосвященство, не говоря о подруге, которую эльф практически на руках вынес. Да и ей есть за что благодарить этих несносных мужчин. Тот же Ройчи умудрился словесно прочистить ей мозги быстро и результативно в опасный для их отряда момент. Конечно, приятней и милее он после этого для неё не стал, тем не менее, факт есть факт: она, наследная принцесса, стала терпимей, сквозь пальцы смотреть на выходки наёмников и их порой недостойное приличного общества поведение.
Вот и этот здоровяк Лири, зарекомендовавший себя несокрушимым бойцом, требовал к себе деликатного отношения, к которому Лидия прибегала лишь при общении с самыми близкими людьми. Достаточно того, что он демонстративно обиделся, когда не его, а товарища принцесса пригласила на совет по поводу дальнейших действий их отряда. М-да… не та она стала, нежели два дня назад. Но пока что сложно определить, такие ли уж плохие изменения (имеются ввиду внутренние) происходят с ней.
Маркиз заметил её приближение, но не подал виду, что недоволен появлением, наоборот, ободряюще улыбнулся. И она с нахлынувшей теплотой подумала, что её друг детства уже не тот, какого она помнила его совсем недавно, проходившем службу в гвардии. И даже от того молодого человека, пару дней назад ожидавшего аудиенции короля и встреченного случайно ею, мало что осталось после трагических событий последних суток.
Так наверное со всеми бывает, когда иллюзии и идеализм безжалостно выкорчёвываются суровой реальностью, а вера в человека подвергается таким испытаниям, после которых душевное равновесие сохраняется только находясь в одиночестве. Пусть это утрировано, но, как говорится: в иллюзорном пламени драконов легко сгореть. Особенно, когда ещё никто не доказал отсутствие в мире разумных ящеров.