Ранние могилы Суук-Су совершенно не знают лучевых фибул. Господствующим типом здесь является двупластинчатая фибула с тремя лучами, прикрепленными к шестиугольному щитку и с длинным двускатным другим щитком. Этот тип лучше других сохранил форму своего римского прототипа. Встречается он почти во всех женских погребениях вплоть до самых поздних (для нижнего слоя), которые можно датировать VIII в. Многочисленность и устойчивость этого типа позволяют считать его характерной чертой готских погребений наряду с другими вещами, вроде золотых височных колец, упомянутых выше пряжек и др. При сравнении фибул с остальным инвентарем Суук-Су, невольно создается впечатление чужеродности их; особая техника литья, необычный рисунок, а самое главное — крайняя малочисленность их, разрозненность и некомплектность, — все это очень убедительно свидетельствует против признания лучевых (пальчатых) фибул спецификой готов.
В готской среде лучевые фибулы были случайными гостями, появившимися очень поздно (не ранее середины VI в.) и на протяжении двух последующих столетий нарушавшими единство готской культуры всего лишь несколько раз. Если сопоставить все характерные вещи готских могильников (Суук-Су, Узень-Баш, Эски-Кермен, Артек, Гурзуф и др.) с вещами, находимыми на Среднем Днепре и его притоках, то окажется, что готский мир Южного Крыма не имел никакого соответствия в антских краях. Насколько близки друг к другу аланские погребения Северного Кавказа и удаленных верховьев Донца, настолько далеки готские и днепровские археологические памятники, отделенные друг от друга теми же степями. В III–IV вв., когда отдельные готские отряды были в причерноморских степях и воевали с антами, на Днепре существовала своя устойчивая и яркая культура полей погребальных урн и выемчатых эмалей, которую можно связывать с вендами-антами. На юг, в степь, эта культура не подвигалась, оставаясь в пределах черноземной лесостепи. Днепровских вещей IV в. нет в тех районах, в которых нам исторически известны готы. В 375 г. готы, разбитые гуннами, ушли на Запад; они взяли с собой много различных вещей, преимущественно боспорского производства, и растеряли их на своем пути в Западной Европе, но среди этих вещей не было ни одной, происходившей с берегов Среднего Днепра. На Днепре же расцвет сложного мастерства выемчатых эмалей падает именно на послеготское время.
Почему же многие археологи так упорно говорят о готской культуре на Днепре? Причина ошибки — опять те же лучевые фибулы, которые казались убедительным аргументом и в пользу расширения готской культуры Суук-Су до Киева и Полтавы.
Находки лучевых фибул в Западной Европе, совершенно правильно связываемые с готами (точнее с готским союзом, в который входили и аланы и др. народы)[142], получили слишком расширительное понятие; исследователи, желавшие тенденциозно увеличить могущество готов путем привлечения археологического материала (как Иордан увеличивал его за счет заведомых легенд), исходили из предпосылки: там, где лучевые фибулы, — там готы. В результате получилась такая же картина, как и в вопросе с выемчатыми эмалями: вещи рассматривались суммарно, без анализа отдельных типов, без внимательного изучения мелких деталей, позволяющих иной раз подразделить обширную область распространения сходных вещей на отдельные районы, связываемые с различными центрами производства или с различными этническими группами.
В вопросе о лучевых фибулах недостаточно показать, что у крымских готов они появляются извне в VI в. и остаются в дальнейшем нехарактерными для них. Необходимо решить еще два вопроса:
1) время появления лучевых фибул на Днепре и 2) время бытования и разнообразие вариантов лучевых фибул в Боспоре.
Несмотря на то, что римский прототип лучевых фибул бытовал в IV в. на Днепре, мы не видим там всех промежуточных звеньев которые соединяли бы его с обычным для этих мест типом лучевых фибул, известных из множества находок. Материалы Суук-Су позволяют датировать самые ранние днепровские фибулы, обнаруживающие чрезвычайную близость к фибулам из погребений № 86 и 28. Самая ранняя дата, которую можно допустить для простейших лучевых фибул, — это первая половина VI в.