Как он мог забыть про Мауруги Сула? Этого он точно оставит, и никуда более не передвинет по служебной лестнице, ибо данное место – его, Мауруги, вечное место.
Первый вечер они не то чтобы работали, но приноравливались друг к другу, новый государь и, перешедший в деловое наследство, прежний личный писарь прежнего государя. Вроде бы оба остались довольны. Осадок от расправы с княгиней хотя и остался на душе, но – не такой плотный, терпеть можно. Напиться бы в усмерть.
– Мурги, а у тебя свой кабинет есть? Такой… где ты хранишь свитки, принадлежности, архивы?
Писарь кхором вымахнул из-за стола и мягко поклонился:
– Рабочая келья, государь. Однако там я не храню ничего тайного, но напротив: после каждого рабочего дня с Ваш… с Его…
– Понял, продолжай, титулы пропустив.
– После каждого рабочего дня, согласно дворцовому артикулу, я, опечатав каждый свиток и ларец со свитками, сдаю тайные бумаги, буде таковые случатся, под роспись людям его превосходительства Когори Тумару. После чего они, с надлежащим тщанием, запирают их в нарочно приспособленном для это…
– Угу. А они, либо он сам – имеют возможность ознакомиться с содержанием сих бумаг?
– Никак нет, государь! Бумаги опечатаны надежно, магия не позволяет открыть, разве только сломав печати.
– Угу. То есть, сокрыть ознакомление ни в коем случае нельзя, а вскрыть бумагу можно? Один раз?
– Так точно, государь.
Хорош Мурги, ох, хорош, дает ответы четко, с пояснениями и добавлениями не лезет, когда не надо. Но при этом безошибочно чует, когда можно влезать, пояснять и добавлять. Может, Керси назначить канцлером? Дерзко? А кто сказал, что дерзость – это плохо? Но нет, пусть сначала избудет свое предназначение с Моревом, на западных границах.
– Это именно то, что я и хотел узнать, Мурги. Предупреди людей, чтобы были готовы: я сейчас отлучусь… за ширму… а потом пойду к жене. Выйди за дверь и подожди там. Ее чтобы тоже предупредили.
– Их Величество предупреждены и даже изволили прислать герольда, что… гм… «она с великим волнением в груди и неизъяснимой радостью в сердце, в любое время светлого дня и темной ночи ждет Ваше Лучезарное Величество!»
– Лучезарное… Узнаю, кто ее учил этикету и словесности – ноги выдерну! Лучезарное…
Неужели эти дожди навеки, до конца времен? Или, все-таки, до зимы?
Токугари задал вопрос не прямо, а как бы в пространство, поэтому осторожный и многоопытный писарь Мауруги Сул почел за лучшее не принимать его на свой счет, не откликаться – и в очередной угадал, выдержал проверку на скромность!
Его Лучезарное Величество предпочел отказаться от позднего ужина, распустил почти всех слуг и заперся в супружеской спальне. Свежеиспеченная императрица Миамори как ребенок радовалась внезапной милости капризного своего супруга, она уж и дышать боялась, только высматривала – как бы угадать желания мужа своего, потаенные, явные, любые… Была она по-прежнему стройна, однако начала полнеть. Боги!.. Сейчас она снимет корсет и он это заметит. Хорошо бы поменьше светильников оставить.
– Токи, может, музыкантов?
Токугари вытаращил глаза и тихо расхохотался.
– Каких еще музыкантов, Мири, на ночь-то глядя? У меня от сегодняшнего дня и так морской прибой в ушах. Нет, дружочек. Давай лучше просто побездельничаем, поболтаем перед сном. У меня завтра с рассвета опять будет забот полон рот. И послезавтра… и послепослезавтра… И навсегда вперед.
– Бедненький!
– Вот и бедненький. Как там детвора?
Императрица расцвела одною сплошною улыбкой: детей она очень любила, чуть ли ни хлеб отбивала у мамок да нянек, хлопоча за своими ненаглядными чадушками. И кормила их, и даже купала сама.
– Всё – хвала богам, Токи! Кушают все очень хорошо, А Чени даже наколдовал перед сном туман на весь альков и пытался в нем спрятаться от мамок. Такой баловник!
– Надо же? – Токугари вяло ухмыльнулся. – И в кого это он такой?
– Да уж ясно – в кого! Весь двор только и шепчется: вылитый отец! Девочки тоже соскучились по своему богоравному батюшке. Все время спрашивают: где папочка, где?
– Ну… завтра не уверен, а послезавтра я до них доберусь, потетешкаю. Мири, есть попить?
– Нет, мой дорогой! Ты же сам не велел слугам в спальню заходить! Они и не занесли ничего! Сейчас я прикажу!