Лестница состояла из сорока восьми ступеней, крытых тонкими железными пластинами, каждая из них кована с отдельным узором, а подступенки под плитами – нарядного белого камня. Вся лестница разбита на шесть долей пятью просторными площадками, на каждой площадке два гвардейца, обученных служебному и боевому взаимодействию именно «в пару», когда один прикрывает и защищает другого. Ширина лестницы – десять локтей, площадки вымощены не драгоценным особо чистым железом, а всего лишь гранитом и белым камнем вперемежку, под магический узор, составленный жрецами верховного Храма Земли еще триста лет назад… Граниту хоть бы что, а белые камушки кое-где, едва заметно, потерлись, при случае надо бы заменить…
– Вели доложить государыне, что мы с его высокопревосходительством хотим засвидетельствовать ей свое почтение, а также просим позволения пройти в хоромный сад, дабы поправить там ущербное.
Осанистый дворецкий поклонился принцу почтительно и глубоко, без малого – как самому императору, но докладывать никуда не пошел:
– Ваше Высочество! Ее Величество государыня с утра изволили отбыть за город, где и пребудут до самого вечера, с тем, чтобы не мешать вашему Высочеству выполнять порученное государем. Зная, что ваше Высочество будете здесь, государыня повелела обеспечивать ваше Высочество и сопровождающих лиц всем необходимым для действий и отдыха, а также и обильной трапезой, буде ваше выс…
– Мы не голодны. Пойдем, Бенги. Э-э… Сударь Маури… – Принц внезапно забыл и так же внезапно вспомнил имя дворецкого, а было бы невежливо этого не помнить, ибо Маури Мур – старый слуга императрицы, он еще за самим принцем пеленки собирал. Токугари порадовался, что вовремя вспомнил, но… не рано ли молодому принцу забывать имена знакомых людей? Или это еще какая-нибудь неопознанная отрава?
– Я, ваше Высочество!
– Позаботься пока о моих гвардейцах: попить, перекусить, мечи уважить, пыль там с камзолов и сапог… Без вина. А мы с сударем Бенги пройдем тем временем в сад, так сказать, на места боев. Погоди… А куда это она отбыла? В осенний дворец?
– За город, выше высочество.
– Матушка? По своей воле поехала куда-то прочь из города???
– Так точно, ваше Высочество! Герцогиня Воли – ваше высочество должны ее помнить – тяжко заболела, находясь в своем загородном имении, и Ее Величество пожелала – вот ее доподлинные слова – навестить свою старинную подругу.
– Еще бы я не помнил! Старшая воспитательница сопливого детства моего. Бывало, такие выволочки мне устраивала! Я никак дождаться не мог, пока вырасту большой, как брат или сестры, и избавлюсь от этих мамок-нянек. Все матушке докладывала на меня, что было и чего не было… Впрочем, она не со зла, такова уж служба ей досталась, а я во младенчестве тоже был не мед с сахаром. Да, Маури?
Дворецкий улыбнулся с поклоном и даже осмелился покрутить шишкастой лысой головой:
– Ваше высочество всегда выделялись из сверстников резвостью и умом.
Его высокопревосходительство канцлер Бенгироми Лаудорбенгель не выдержал и заржал в ответ на эти осторожные слова: весь двор помнил, как юный принц, еще семи лет от роду, где-то подсмотрел или подслушал огневые заклинания и едва не спалил осенний дворец, зажгя неугасимое магическое пламя сразу в дюжине мест: жрецам и пожарным с превеликим трудом удалось справиться с огнем. Именно тогда принца вывели из под опеки мамок и нянек, передав его воспитание мужчинам, воинам и жрецам, именно тогда обратил на него особое внимание государь император, хотя малыш Токугари был не первым, а вторым по возрасту ребенком мужского пола в семье… Но не случись однажды гибельного несчастья с первенцем – не бывать Токугари наследником, несмотря на пристальное внимание отца…
Принц правильно понял причину веселости канцлера и нисколько не рассердился:
– Что ты смеешься, Бенги? Я же был несмышленыш.
– Прошу ваше высочество меня простить – не удержался. Вспомнил, как вы насмерть стояли, не желая выдавать дознанию источник вашего гм… пламенного вдохновения.
– Да… – теперь уже фыркнул и принц, весьма довольный напоминанием о его славном прошлом. – Перед самим Когги Тумару держался. И только когда батюшка вперил в меня свой взгляд…
Канцлер кивнул и развел руками:
– Ну, тут уж… Прямого взгляда Его Величества даже портреты на картинах не выдерживают.
– Это точно! До сих пор он такой: поглядит, поглядит исподлобья, попыхтит, да как начнет какой-нибудь клюкой махаться, так только держись… Сударь Маури, вы далеко не отлучайтесь, мало ли нам с его высокопревосходительством что-то понадобится… Но и мозолить глаза не надо! Чтобы в саду никого не было, кроме нас с канцлером. А только если потребуется – чтобы явились не мешкая.