Хорошо жить в городах и в крупных селениях, под неусыпной защитой имперского наместника, либо местного владыки. А когда сельцо невелико, да ближайший город за сотню долгих локтей отсюда, то тиуну приходится бояться не только стражей с повытчиками… То же и трактирщикам сельским: тем, кто на большой дороге обосновался все же полегче, против сельских… Тех, кто при дороге, хотя бы обычай и дорога защищают… Разбойники ворвутся в село – бесчинствуют, убить грозятся; эти пришли порядок восстанавливать – тоже на кол кивают. Что предпочесть? Из двух смертей выбирают ту, что побледнее, подальше… Надо докладывать, коли приказывают. Молодой – но сразу видно, что бойкий, не у мамочки за юбкой отсиживался, и не рассердится, да зарубит для артикула… А кроме слухов – что расскажешь? В последние дни вся округа в разбойниках: слух, де, мол, прошел, что движется от столицы караван с богатствами необычайными, да множество красивых девок при караване том! И охраны почти нет! Вот разбойнички-то и сгустились! Как в деревню вошли молодцы из ватаги Кусы, так деревенские бабы с мужиками все и брызнули в леса хорониться, пережидать, чтобы, значит, те им всякого разора и шалостей не соблазнились чинить. А тати попили-погуляли денек и тоже ушли, рыскают по вдоль дорог, дабы следа не упустить, да Мурзенка с Конопатым в дозор оставили. Стало быть, где-то неподалеку обосновались. Опять же, слухи ходят, что с кормлением неважно у них, обтрепались: захватили давеча какие-то корабли, драки много вышло, ан добычи почти и вовсе нет.
– А они тебе платили?
Трактирщик Тырс замялся. Что ни скажи – в невыгодную сторону могут вывернуть ответ, у военных-то сударей из знати язык без костей, а рука без трепета.
– Платили. Куса кинул мне три червонца, сказал, чтобы напомнил, когда кончатся. И уже почти пропили, эти двое, в основном.
– Ясно. Много ватаг набежало?
– Так ведь я не видел других, ваша милость, кроме Кусовых. Говорят – много. Морд двести собралось, со всего западного края, а может все пятьсот. Леса-то вон какие!
Про себя Керси твердо решил кабатчика не убивать, а напротив: ходатайствовать перед его высочеством – чтобы сделать этого Тырса постоянным тиуном. Будет и здесь поставлен обязанный лично ему, Керси, человечек… Если, конечно, сей Тырс выживет в этой глухомани.
– Семейный?
– Вдовец, ваша милость. Детей восьмеро – да где они все теперь? По свету разбежались, ни одного не собрать.
– На, и от меня червонец. Плут, как я посмотрю, ты немалый, но тупости в тебе нет. Будем живы – сделаю тебя полноправным тиуном. Сам же и казню, если что.
– Ваша све… милость! О, ваша милость!
– Ти-ха! Живи как жил, кабатчиком, не дергайся, жди, а я про тебя не забуду. Принеси попить. Простой воды, и моих ребят обеспечь тем же. Вина не надо. Лошадям ничего не надо, они свежие.
– Бегу, ваша милость!
Теперь следовало разобраться с этим нелепым женским войском. Покуда Керси допрашивал кабатчика, шустрые глаза его были устремлены в сторону отряда воительниц: неустанно обшаривали и ощупали каждую мелочь, доступную опытному взору воина, взращенного для битв самим Хоггроги Солнышком, его светлостью маркизом Короны… В общих чертах, все было ясно и с ними. А время поджимало.
– Сударыня Змей.
– Слушаю вас, сударь Керси Талои.
– Обстановка весьма непростая. Вам, вашим людям, всему основному вашему отряду, равно как и посольству в целом, отнюдь не безопасно находиться в этих лесах. Моих же сил – как вы сами изволите видеть – также недостаточно для надежного обеспечения вашей безопасности, да и задачи мне поставлены иные. Посему я, рыцарь Керси Талои, предводитель отряда разведки при войске его светлости герцога Когори Тумару, настоятельно предлагаю вам и всему вашему посольству немедленно присоединиться к войску его светлости и под его охраной продвигаться попутно к ближайшему пограничному рубежу. Далее вы продолжите беспрепятственно свой путь, а мы свой.
– Это… насилие с вашей стороны? Или просто угроза насилием? – Воительницы, послушные тайному знаку полусотницы Змей, немедленно подобрались, взяли наизготовку сабли и луки, но, опять же послушные знаку предводительницы, угрожающих действий, способных взорвать обстановку, не предприняли…
Солнце едва перевалило через горку, а Керси Талои уже держал примерно такую же речь перед обоими послами и главнокомандующей отрядом Ясный День.
Ясный День глубоко поклонилась послам:
– Высокие судари Имар и Мисико, дозвольте мне слово молвить?..
Оба посла с важностью кивнули. Тревога уже проникла в души обоим, но – опытные, закаленные жизнью люди – они ничуть не выдали внешне своего беспокойства.