– Вот так и вся жизнь: даже поесть без помех не дадут. – Очередным кивком выдворил караульных из шатра и уперся скучающим взором в Керси. – Докладывай.
У Керси язык отнялся. Ну и – как быть? Если бы его высокопревосходительство пошел бы в наступление, взялся бы кричать, стыдить, винить, угрожать – тогда бы Керси нашелся с ответными возражениями, а сейчас? О чем докладывать? Может быть, так и спросить его: о чем, мол, докладывать? Нет, это бы выглядело неумной и наглой выходкой, сие не годится. И молчать нельзя, и сказать как бы нечего. Наверняка старый цуцырь нарочно все подгадал, уж кто-то – а глава имперского сыска умеет разговоры выстраивать.
– Виноват, ваша светлость.
– Виноватых казнят. – И замолчал герцог. А глаза такие скучные тусклые, словно бы и не полыхали только что алчным огнем над обгладываемым окороком.
Молчит и Керси, в то время как душа его подвывает от ужаса и умоляет, склоняет хоть к каким-либо объяснениям…
– Язык проглотил? Ну, что ж… Тогда и суда не надобно, и так все ясно. Тогда, как говорится, по законам военных времен, я, главнокомандующий имперскими си…
– Дозвольте слово молвить, ваша светлость?
– Перебивать старших нехорошо, грех: ведь я уже совсем было настроился приговор объявить. Ладно, молви, рыцарь. Надеюсь, ты хорошо все обдумал. Молви и помни: кол тебе, конечно же, в любом случае не грозит, однако и на повышение в чине рассчитывать не советую. Две рыцарские головы за одно утро – оно, конечно, непростительный расход, тем не менее, государь милостив, он умеет прощать справедливых, таких как я.
– Дуэль имела место быть, ваша светлость, это да. Но зова к завтраку еще не было и… – Керси решил, что в этом месте не лишним будет сделать паузу, но он опять не учел хитромудрой опытности Когори Тумару: тот и не подумал прерывать возникшее молчание, тупо изучал крючки на камзоле юного рыцаря. – … вот.
– Что – вот?
– Ну… как бы присягу мы с Ломнери не нарушали…
– «Как бы присягу»! Мерзавцы! – Когори Тумару наконец-то прорвало. Юноша оказался выдержан и хитер, такого рановато казнить, надо попробовать подобраться к его тайне с другого боку. Когори Тумару побагровел от ярости, рука его пошарила слепо и вместо платка уцепила хлебный ломоть, который немедленно прыгнул в разверстую пасть. Брань стала чуть глуше и невнятнее. – Молокососы! За одно это «как бы присяга» хорошо бы вас обоих вздернуть на первом же суку! Даром, что у вас одна шея на двоих осталась! Горули безмозглые, теребень будуарная, сопляки!
В сердце юного рыцаря постепенно возвращалось тепло, а само оно медленно, толчками, поднималось из низин живота на место, где ему и положено быть. Кричит – значит, добреет, авось и не…
– Следы заметал? Его высочество покрываешь? – Всесильный вельможа вдруг вновь стал ровен и спокоен, на толстых устах улыбка, в глазах мороз.
– Ч-что?..
– Я говорю, хитрец, что ты допустил в своих расчетах одну маленькую ошибку. Я, чтобы время попусту не веять, даже и ждать не буду, пока ты спросишь – какую. Ты полагаешь, что выполняя поручение его Высочества, всегда успеешь сослаться на него и спрятаться под нерушимую защиту наследника престола? Не так ли? «Во имя Империи» – что-нибудь такое, да?
– Й-я… не вполне…
– Молчать. И его Высочество, надеясь на величину своего положения, допустил ошибку… Сейчас скажу в чем именно. Мы в походе, в простом служебном походе. Но значение сего похода таково, что в итоге… На кону у нас ныне стоит нечто гораздо более важное, нежели твоя жизнь, сударь Керси, моя жизнь, жизни его Высочества, жизни Его Величества, а также судьбы династии и трона! Да-да, ты не ослышался, дуэлянт обкаканный! Слыхал сказки-байки про конец света?
– Про Морево? Да.
– Вот, мы как бы… отставить это дурацкое «как бы»!. Вполне возможно, что мы находимся на самом краю бытия, а Морево уже стоит на пороге. Не знаю, что может здесь предпринять тщедушное человечество, однако, оно, с моем лице, пойдет на любые меры, которые сочтет нужным. Полномочия, данные мне государем на время похода предельно велики, они таковы, что я могу не брать в расчет гнева его Высочества. Тебя на плаху – ему мои сокрушенные соболезнования и оправдания. Поскольку с главным делом ты, судя по всему, справился, у его Высочества не будет особых причин злопамятствовать. Понимаешь, да?
Керси кивнул: он с быстротою молнии взвесил и оценил всю строгую и простую справедливость услышанных слов. Его Высочество непременно вздохнет, огорчится, но, как истинный человек дела, не позволит себе долго оставаться без шустрых и ловких подручных… найдет себе новых любимцев, не осерчав на отцовских друзей. Такими как Когори Тумару не бросаются.