Гвоздик заурчал в ответ, рыкнул свирепо и сразу захныкал как можно более жалобно: он не очень хорошо разбирал человеческие слова и вовсе не умел говорить, но святость обеденной трапезы должны бы соблюдать все, включая хозяина! Его-то добычу никто не подсчитывал, а она не хуже, чем у других, даром что стрелами пользоваться не умеет… Наверное, люди поленились собирать в кучу куски и ошметки церапторов, доставшихся на его охотничью долю, а так еще неизвестно – кто главный добытчик бы получился. Вон там, в мешке, преотличные ящерные окорока, с ко-о-осточками. Наверное, хозяин забыл о них, или не может найти… потому что от костра густо разит обожженным молочным мясом, след забивает. А без спросу никак взять нельзя, сразу уши натреплют…
– Судя по запаху – прожарилось как надо. Керси, подставляй доску, придерживай кеченем, прямо держи, не то весь жир стечет! Теперь развяжем веревочку и добудем для Гвоздика… Во-от… А где моя доска?.. Ага. И мне кусочек. Керг! Забирайте и это к себе, нам достаточно! Все, вот теперь дружно обедаем! Но не налегая, умеренно, ибо вечером нас ждет ужин и мои близкие будут весьма недовольны видеть за столом сытых гостей. Ну… нашего Гвоздика это не касается, его я видел сытым считанные разы – за всю жизнь, и в те счастливые мгновения он напоминал надутый до отказа бурдюк от ящерного кабана с хвостом от охи-охи. Да, Гвоздик?
– Оххи-иыыы!
По охотничьему уставу, после обеда полагалось слегка отдохнуть, лежа, сидя. В дреме – как угодно, по-вольному… Но в тот день охоте не было суждено закончиться как положено… Едва только рыцари утолили первый голод – рог затрубил! Это дозорный по стоянке предупредил о… приближении всадника… одного, одетого… в императорские цвета!!! Что случилось???
Всадник бешеным галопом, насколько это позволяла ухабистая местность, мчался к ним и умерил коня, перейдя на рысь, только в прямой видимости от рыцарей, которые встречали его стоя, в беретах и с ладонями на эфесах. Спешился лихим прыжком. Вот это выправка! Истинно гвардейская!
– Гвоздик, лежать.
– Рыцарь Докари Та Микол, ваше сиятельство князь?
– Да, это я.
– Сударь, вам сверхсрочное послание от его светлости герцога Когори Тумару, в собственные руки, лично!
– Рыцарь Керси Талои, из Дома его Высочества престолонаследника принца Токугари, ваша милость?
– Да, я.
– Сударь, вам сверхсрочное послание от его высокопревосходительства герцога Когори Тумару, в собственные руки, лично!
Оба рыцаря немедленно взяли в руки предназначенные для них свитки, но ломать печати не спешили, ибо видели, что прежде гонец должен сказать нечто общее для всех, готовится это сделать… а левый рукав у него повязан черною лентой! Боги! Неужели…
– Обнажите головы! Опустите взоры! Смирите дыхание! Слушайте! Слушайте! Слушайте! Государь наш, всемилостивейший повелитель наш и отец, первый среди рыцарей земных, Его Величество император, ушел от нас навсегда: созерцать вечность и неспешно беседовать с богами!
При этих словах все егеря князей Та Микол, столпившиеся поодаль, рухнули на колени, упершись носами и ладонями в землю, а трое рыцарей, согласно этикету, опустились медленно и прямо, каждый преклонив одно колено, обнаженными пальцами десницы касаясь травы. Помолчали. Послушные знаку посланца, так же молча встали.
– Вскрывайте же ваши послания, судари, ибо события не терпят отлагательств. Я, рыцарь Ируми Зога, выполнил свое задание перед богами и империей, очередь за вами!
На обоих свитках было начертано одно и то же: немедленно, вне всяких иных дел, не обинуясь болезнями и обстоятельствами, как можно быстрее прибыть в ставку главнокомандующего императорскими полками герцога Когори Тумару, имеющую место быть в замке верного вассала Империи его светлости князя Дигори Та Микол.
Юный князь Докари глянул поверх свитка на рыцаря-посланца.
– Сударь Ируми, вы знаете содержание наших свитков?
– Да, сударь, ибо сие предусмотрено на тот случай, если случайность, либо чья-то злокозненная воля…
– Да, я понимаю, для подстраховки. Потому и рыцарь послан, а не простой вестник, слову которого, не подкрепленного свитком и печатями, я не обязан верить.
– Так точно, сударь Докари, так точно.
Керси Талои молча слушал начавшийся разговор: здесь, в этой неожиданно сложившей обстановке, приравненной к боевой, его друг становился как бы старшим их маленького отряда, он решает – остальные внимают.
– Но я вижу, сударь Ируми, вижу по преизрядному слою пыли на ваших доспехах и на вашем лице, что путь вы проделали нешуточный…