Но отец недаром ему говорил, что жить и действовать всегда следует так, словно впереди у тебя вечность, как у богов, но что при этом надобно поторапливаться, как и всякому человеку дела. Стало быть, Морево, там, не Морево, а впереди бесконечные судейские дела, жреческие дела, удельные войны и тяжбы... Дворцовый быт теперь переиначивать, все эти братья-сестры... наследнику своему давать положение наследника по всей форме... нянюшек и мамок прочь, дядек назначить. Может, Бенги в воспитатели определить? Это честь, это гораздо больше, нежели почетная ссылка. Пожалуй, своего сына Чиррени он любит больше, чем батюшка его самого любил... Во всяком случае, не рукоприкладствовал ни разу, не избивал, хотя по вековым обычаям обязан бы! Кажется, что бессмысленная жестокость, древняя варварская дикость - ан нет! У принца-престолонаследника только один властелин - его государь отец, и только одна, помимо отца, уздечка его капризам и волеизъявлениям - государыня матушка. В таких условиях стать болваном и бессердечным демоном, типа нафа или цуцыря, очень даже просто. А тут батюшка обломает об тебя ножны, либо посох, отлупит не по-дворянски, во всю боль, покажет - каково оно - терпеть побои и бессильное унижение от власть предержащих, так и того... Глядишь - и разума добавится, осмотрительности. Сопереживания малым сим. И ведь добавлялось. Токугари мысленно покраснел от стыда, вспомнив быстрыми беспорядочными урывками, каким олухом он был столько лет... Не дураком, не подлецом, не бессердечным, но... В империи такого не случалось уже много тысяч лет, чтобы подданные свергали негодного прежнего императора и сажали нового... законного императора... разве что узурпаторов. Стало быть, воспитание в династии правильно шло... Кстати, надо будет проверить - прибыл ли уже Хоггроги Солнышко, согласно приказу, к западным границам?.. Такого не бывало в империи, чтобы свергали, а в других царствах-королевствах бывало, и не один раз. Нет, ну если честно - ужели у него поднимется рука наказать Чени? Даже понимая, что это делается на благо трону и империи? Сейчас нет, конечно же, а когда вырастет?
Токугари повел голову чуть влево и тут же к уху посунулся старый канцлер, Бенгироми Лаудорбенгель:
- Да, Ваше Величество.
- Что Хогги, доехал уже, нет? Я знаю, что он не из тех, кого нужно подгонять, но меня гложет... сроки ведь...
- Только что сообщили почтовым птером: на месте.
- Хвала богам. Мы должны делать, Бенги, все немногое, что можем, и тогда уже спокойно созерцать, как мир валится демонам в пасть.
- Обойдется, Ваше Величество.
- Уверен?
- Виноват, Ваше Величество!
- Коронацию чтобы четко и быстро провели, с самого что ни на есть утра, дабы у нас деловой день был весь впереди.
- Слушаюсь, Ваше Величество.
- Найти мне княгиню Денарди... А... не надобно искать, вон она... вон, слева от паланкина государыни. Сразу после церемонии скажем людям Когги, чтобы тихо, быстро и тайно доставили ее в батюш... ко мне в кабинет. Там на некоторое время будет мое основное рабочее место.
- Слушаюсь, Ваше Величество.
- Сам будь под дверью, никого не пускай. Кликну - зайдешь один.
- Понял, Ваше Величество.
- Начинай, не мешкай. Святейший вот-вот уже отталдычит последние молитвы. Я от них аж взмок-изнемог. Давай, давай, Бенги, не спи на ходу!
Токугари медленно, расчетливыми глоточками, пил простейший отвар, на ящерных костях, без травок, со скромным намеком на вкус - только чтобы горячее согревало, не расслабляя. В дверь тихо поскреблись, и новым, обостренным чутьем повелителя он все понял правильно: беспокоит его канцлер, сообщает, что доставили княгиню Денарди. Вообще говоря - зачем ее привели, зачем ему это надо? На плаху - и забыть. Н-е-ет, увы: одно дело в мечтах примеряться в императорскому венцу - совсем другое держать эту немыслимую тяжесть, не вихляя позвоночником. Он еще научится ровному деловому бессердечию - а пока потерпит по старой памяти прихлынувшие чувства и страсти.
- Ваше Императорское Величество.
- Здравствуй, Дени. Строго говоря, до завтрашней коронации я все еще принц-престолонаследник и не заслуживаю столь низкого поклона для столь пышного титула. Как дела, как здоровье?
- Ваше Величество изволите шутить над своей нижайшей подданной. Я сама сегодня, в толпе придворных, кричала, насколько мне это позволяют мои слабые легкие: 'Да здравствует Император Токугари Третий! И была счастлива лицезреть на троне того, кто...'
- Кто - что? И я, кажется, спросил насчет здоровья.
- Того, кто некоторое время был со мною милостив... и нежен. Здоровье же мое - как видите, государь - оставляет желать лучшего: морщинки, ужасный цвет лица, согбенные плечи. Подруги торжествуют за моею спиной, мужчины отворачиваются с равнодушным презрением...
Княгиня выглядела превосходно и хорошо это знала: пухлые губы цвета спелой вишни, изумрудные глаза, тонкий, может быть, самую чуточку длинноватый нос, темно-русые волосы под парадной коронкой вдовствующей княгини, прямой стан, высокая грудь, а там, ниже, в просторных недрах черного шелкового платья...
- Нет!
- Что - нет, Ваше Величество?.. Гари!
Последнее слово прозвучало так ласково, и так звучно... золотым колокольчиком... Вот ведь... ведьма...
- Короче говоря: твой заговор раскрыт, твой болван-гвардеец... как его... - Токугари пощелкал пальцами... Ломнери Флан... Да - раскаялся, все рассказал и уже наказан. Его нет, умер.
- Ва... Ва-а...ше Величество, надеюсь, шутит?
- Да нет же! Говорю тебе: раскрыто все, включая наименование отравы, которую ты для меня готовила. 'Три брата'.
Услышав название древнего тайного яда, княгиня Денарди едва не грянулась в обморок: да, знает, не хитрит. Но сознания не утратила и даже не побледнела. Она все еще надеялась на самые надежные чары в мире, на свою красоту.
- Ваше Величество слишком строги, обзывая простое приворотное зел...
- Дура. Казнят и за приворотное. Здесь же все проверено до последней часточки. Если не вмешиваться в закон - плахою не обойдешься. Любви теперь меж нами нет, а ревность за страсть не считается; да если бы и была любовь - судьба трона и династии неизмеримо важнее. Молчи. Выбор прост: либо умрешь немедленно и сама, либо... Хочешь, я прямо сейчас тебя зарублю, своею рукою, помогу, во имя былых страстей, если тебе препятствует природная женская трусость... В самом-то деле - не на кол же тебя сажать?
Токугари смотрел во все глаза, напрягая прямое и тайное зрение, бдительно, приведя в полную готовность ауру кабинета и личные обереги, ибо когда зверь загнан и отступать ему некуда... Нет, ну просто богиней держится эта женщина: голова поднята, на вишневых губах усмешка, руки не дрожат. Горда, смела... недаром она так ему нравилась. Эх...
- Отчего же не на кол, мой дорогой государь? Любое наказание из жарких рук Вашего Величества должно быть сладостно подданным Его.
- Кол - это такая грубая штука, Дени, что даже будучи хорошо смазанным, даже дворцовый, даже тебе - покажется не в сладость. Сразу оробеешь. Выбери иное.
- Женская робость? Мужчины гораздо большие трусы, милый Гари, включая и... Я приговорена?
- Да.
- И надежды никакой?
- Увы.
- Позволь тогда, я, в последние мгновения бытия, не буду утомлять свой язык дурацкими титулами. Умерь десницу свою и меч свой, ибо меня тошнит от самой мысли, что поломойки будут дрязгаться посреди кабинета в моей крови, скользить на сгустках, морщить свои плебейские носы от кислого запаха моей крови, моей мочи и прочих выделений... - В длинных тонких пальцах княгини возникла вдруг золотая скорлупка с крышечкой. - Запить этот порошочек я могу?
- Да. Надо же, у тебя и простая отрава с собой? Ты предусмотрительна. А все-таки магией от нее за долгий шаг несет! Мощное зелье, должно быть.