– Да, необычная девушка, – подтвердил лекарь. – Я лечил её однажды. На родителей непохожа совершенно. Цвет кожи, волос, глаз – чрезвычайно редкое сочетание, прежде я таких не встречал. И чрезмерно крупная для своего возраста. Ей тогда лет четырнадцать было? А ростом как взрослая женщина.
– Эт когда её сильничали? – уточнил староста. – Двенадцать. Она ещё выросла после. С ваше сходительство будет.
– Тем более. И безупречно здоровая, что тоже необычно для детей бедноты. Собственно, мне и лечить её не пришлось, организм сам восстановился.
Бед-Дуар быстро переводил взгляд с одного на другого. Затем вновь посмотрел на старуху:
– Почему твоя сестра решила, что это были Светлые Боги? Они сами так себя называли?
– Так этова… а кто ж они тогда? Светлые Боги, во всех сказках их так зовут.
– Ещё раз спрашиваю, сами они себя как называли? Сестра говорила?
– Говорила. Ох, запамятовала я… а, ну как же! Наблюдальщики!
– Наблюдатели, – поправил Бед-Дуар.
Он закрыл глаза на несколько секунд. Значит, всё правда. Малограмотная старуха не смогла бы придумать эту историю.
О беловолосых Наблюдателях, отслеживающих всё, что происходит в Наземье, Бед-Дуар знал давно и надеялся однажды встретиться с ними лицом к лицу. Зачем? Там видно будет. В конце концов он командует княжьей стражей, отвечает за безопасность державы. Но сейчас происходило иное. Если рассказ умершей старухи правда, то Наблюдатели не только наблюдали.
– Что ещё рассказывали сестре эти Наблюдатели?
– Так картинки про Вирий…
– К лешему твой «вирий»! Важное что-нибудь. О Небожителях например?
Старуха покачала головой.
– Нет, ничего такого не говорила. Мол, остальное они только дочке рассказать разрешили.
Бед-Дуар повернулся к старосте:
– Я правильно понимаю, в деревне девки нет? Где она?
– Так она годика четыре тому как на мену улетела. И не вернулась.
Генерал даже зубами скрипнул от такого известия.
– Четыре года, не путаешь? Сколько ей лет тогда было?
– Шестнадцать. Именную грамоту получила, и только мы её и видали.
– Что-то ты врёшь. Ни одна девка не станет меняться в шестнадцать. Им замуж выйти нужно, детей родить, пока молодые.
– Небесами клянусь, не вру, ваше сходительство! Я ж говорил – чудная она! Грит, монеты нужны, чтоб арифметике в стольном университете учиться и прочим премудростям. Как будто ей волостной школы мало!
– Почему же ты не доложил, если она такая «чудная»? О всякой ерунде доносы пишешь, а тут молчок? Ты для чего на должность поставлен? Княжьими глазами и ушами быть или мзду с деревенских тянуть?!
Староста струхнул не на шутку. Ничего, лишь бы в штаны не навалял, подумал Бед-Дуар со злостью.
– Так… ваше сходительство!.. девка и девка, дура – что о ней сообчать? Я ж не знал, что государственный интерес. Да вы не сомневайтесь! Приметы разошлите по волостям, вмиг объявится, кто с ней мену делал. С такими приметами не объявиться никак нельзя! А там уж и саму девку отыщите.
– Да, тело приметное, – поддержал лекарь. – Найти, у кого оно сейчас, труда не составит.
Бед-Дуар посмотрел на них, вздохнул молча. Встал, пошёл к двери. В хибаре делать было нечего, да и в деревеньке тоже. Уверенности этих простаков он не разделял. Знал нечто такое о мене, чего никому из наземцев знать не полагалось.
Глава 3. Ламавин
Следующая неделя у Трая выдалась трудной. Вначале надо было расписать всю посуду, что вышла из горна не растрескавшейся. Потом они с мастером Капошем ездили копать глину в излучину Берестянки за двадцать вёрст от города. Затем привезённую глину следовало обработать. Затем… в общем, о Ламавине и его мене Трай и думать забыл. Пока однажды, ближе к вечеру, во двор гончара не вбежал Ардис.
– Трай, пошли скорее! Рыжий, оказывается, вчера вернулся. Сидит в своём новом доме и нос не кажет. Наверное, к брюху бакалейщика привыкает.
Посмотреть на приятеля в новом обличье было любопытно, потому отнекиваться, ссылаться на недоделанную работу Трай не стал. Да и работа была нудная и утомительная – разминать и просеивать глину, очищая её от камней и прочего мусора. Такая работа вполне могла подождать до завтра. Или до послезавтра. Куда спешить? И те горшки, что он уже расписал, госпожа Капошева не скоро распродаст.
Бакалейная лавка была заперта, потому приятели обогнули её, поднялись на крыльцо двухэтажного, беленного известью дома. Траю было чуть боязно. В домах городских богатеев бывать прежде ему не доводилось. Товар мастер Капош доставлял сам, а в гости они, ясное дело, нищебродов не приглашали. Даже стоять на крыльце перед дубовой в резных узорах дверью боязно. А ну как околоточный на улице объявится: «Вы что там делаете? Воровство замыслили?!» И дубиной по спине!