Ардис оглянулся, почесал в затылке. Ответил неуверенно:
– Так смеркается, спешить нужно, чтоб засветло успеть. А сядешь, только хуже будет. Не встанешь потом.
Трай от этих доводов отмахнулся, как от назойливой мухи, сошёл на обочину, поковылял к старому раскидистому дубу. Сбросил на траву сумку и сам рухнул, опёрся спиной о толстый шершавый ствол, вытянул ноги. Сразу полегчало. Ардис потоптался на месте, затем подошёл, присел рядом. Ничего не сказал, лишь вздохнул обречённо.
По обе стороны от дороги раскинулась дубрава. Они шли сквозь неё с полчаса, и кто знает, сколько ещё она будет тянуться? Может, до самой деревни. Кряжистые вековые исполины нависали над наезженной колеёй, переплетались ветвями. Здесь и в полдень было сумрачно, а сейчас, когда солнце опустилось к самому горизонту, подавно. Часа не пройдёт, как глухая ночь настанет.
– Я немного посижу, и пойдём, – виновато пообещал Трай.
Ардис помолчал, оглядываясь по сторонам. Вдруг предложил:
– А давай прямо тут заночуем?
– В лесу? – изумился Трай.
– А чего? Ночи пока тёплые, не замёрзнем. И пару монет сбережём.
Траю прежде не доводилось ночевать в лесу. Без крыши над головой – да, бывало, но в городе. Тем не менее возражать он не решился. Ардис, должно быть знает, что говорит.
Тот уже вскочил, побежал вглубь леса, крикнул:
– Тут полянка подходящая! Глянь-ка, и сушняк есть. Счас я костерок соберу.
Пока Трай нашёл в себе силы подняться, доковылять до облюбованной другом поляны, тот и веток наломал, и сложил их, и кресалом искру высек. Весёлые язычки пламени побежали по веточкам, затрещали, и лес вокруг перестал казаться мрачным и угрюмым.
– Ты за костром следи, – распорядился Ардис, – а я дров подсоберу, пока вконец не стемнело. Чтоб до утра хватило. А то мало ли, какое тут зверьё водится!
Ночёвка в лесу – совсем не то, что где-нибудь в подворотне или на чердаке. И запахи здесь иные, и звуки. Впрочем, звуков было мало: птицы умолкли, ветер стих – ни один листик не шелохнётся. Только сверчки стрекочут, да время от времени стрельнёт уголёк в костре. Да ещё шуршит неподалёку Ардис. Трай понял, что если положит голову на котомку, то мигом уснёт…
– Трай, Трай, глянь, чего я сыскал!
Трай встрепенулся, дёрнул головой, отгоняя дрёму. Ардис стоял рядом, протягивал какие-то короткие гладкие веточки и тряпки. Трай взял их… куда сон и подевался?.
– Это же цветные грифели! А это…
Ясное дело, белые прямоугольные листы были вовсе не тряпичными. Плотная бумага, намокшая, а после высохшая. На одной стороне листа – колонка букв, закорючек и цифр, на другой – портрет. Мужские и женские лица, все молодые, красивые. Нарисованы так искусно, что Траю завидно стало.
– Ух ты… Где нашёл?
– А там, за лещиной. Прямо в траве валялись. Кажись, ещё есть, но в кустах темень, не разглядеть. Оп-па…
Он выхватил один лист из рук Трая. Вгляделся внимательнее в изображение, затем посмотрел на друга. Снова на лист. Присвистнул:
– Глянь, да это ж твоя рожа намалёвана. Точно!
Трай посмотрел. Ардис не ошибся – на листе был его портрет. Он живо перевернул лист. Смысл большинства пометок не ясен, но кое о чём догадаться можно: «19» – его возраст, а «71» – рост в дюймах.
Трай выхватил из костра ветку, поднялся на ноги:
– Идём!
В траве за кустами орешника в самом деле валялись листы, одни с портретами, другие чистые. Трай собирал их, внимательно разглядывая лица. Знакомых вроде не было…
– Трай, сюда иди! – радостно сообщил Ардис, забравшийся в самые заросли. – Тут сумка!
Трай поспешил к нему, едва не наступив на очередной листик. Хотел оставить, потом всё же передумал, наклонился, посветил сделанным наскоро факелом… С листа бумаги на него смотрела Кветтина.
Он опустился на колени, не решаясь притронуться к картинке. Несомненно, это была Квета. Чуть курносая, с круглыми щёчками, густыми ресницами и ямочкой на подбородке. Портрет был сделан так же искусно, как остальные, но в правом верхнем углу листа зачем-то начертили жирный крест.
– Трай, ты где там застрял?! – с нетерпением крикнул Ардис. – Тут такое! Иди глянь!
Трай осторожно поднял лист с портретом любимой, побежал к кустам. На ходу сообщил:
– Я тоже нашёл! Тут и Кветы портрет есть!
– Э-э! У меня кое-чего поинтереснее портретов.
Кусты орешника облюбовали склон неглубокой лощины. Ардис стоял на самом дне её, держал в руках какой-то баул и разглядывал… Трай подошёл ближе, стараясь понять, что за сооружение перед ними.
– Слушай, это ж того проходимца, а? – обернулся к нему Ардис. – Его двуколка?