Сестра фыркнула, но мысленно согласилась с Лео. Он всегда был рассудительнее ее. Даже во время похорон, когда она то рыдала, катаясь по полу, то в ярости пинала стулья, Лео сохранял спокойствие. И каждый раз, как кто-то пытался успокоить её или вывести из зала, он загораживал сестру и тихо говорил: «Отстаньте от неё. Она справляется как умеет».
Лев беспокойно шелохнулся в кровати и распахнул глаза. Судя по кромешной тьме, всё ещё была ночь. Он потёр глаза и сел на кровати.
— Лиля?
— Д-да… — хрипло отозвалась она.
— Ты чего не спишь?
— Как ты понял?
— Просто почувствовал, что тебе страшно. И проснулся.
Когда глаза привыкли к темноте, Лео увидел, что на соседней кровати сестры нет. Она сидела под окном и тихонечко всхлипывала.
— Да, страшно. Там кто-то под окнами бродит.
Брат насторожился. Сердце застучало быстрее. Он закутался в одеяло и на цыпочках подошёл к окну.
— Да нет там никого.
Только он сказал это, как заметил женский силуэт на подъездной дорожке. У женщины были растрёпанные тёмные волосы и белое платье, похожее на саван. Лео резко присел, когда понял, что незнакомка смотрит прямо на него и жутко улыбается.
— Видел? Ты её видел, да?
Лео накинул на сестру одеяло. Так они и уснули, сидя на полу, пока женщина до первого луча солнца неподвижно смотрела в их окно. И улыбалась.
3
Новая школа близнецам пришлась по вкусу. Здание было совсем новым, современным. Классы состояли всего из десяти-пятнадцати учеников. На стенде у входа так и было написано: «Индивидуальный подход — наш приоритет!» Правда, сами одноклассники отнеслись к новеньким холодно.
— Рыжих нам только не хватало… — закатив глаза, сказала Алла Смирнова, главная выскочка школы.
— Ага, — рассмеялся Баранов, — кто-то в вентилятор дерьмо кинул, оно разлетелось и им рожи забрызгало!
— Фу! — сморщилась Алла.
Остальные загоготали, стали перешёптываться. Лиля сжала кулаки и схватила Баранова за грудки.
— Хочешь дерьмо увидеть? Подойди к зеркалу!
— Что сказала? Я влеплю тебе, не посмотрю, что девка!
— Первый отхватишь!
Лео вздохнул и под нарастающий гул отвёл сестру, усадил за парту.
— Да забей ты. Какая гниль вылетает из их рта — это их проблемы. Будешь драться, опять зуб сколешь или нос сломаешь.
Лиля сжала челюсти, завидуя самообладанию брата.
— Вот и молчите в тряпочку! Близнецы — один другого уродливее! — снова задиристо рассмеялся Баранов.
— Ещё бы, это же внуки Могильницы, — протянула Алла, брезгливо оглядев ребят.
Близнецы переглянулись. «Могильница». Вот, значит, как в Красной поляне величают их бабушку.
— Что за шум? — весело хлопнув в ладоши, в класс вошла учительница Литературы. — Звонок уже был. По местам, ребята!
Лиля понуро развалилась на стуле. Всяческое желание грызть гранит науки отпало. Лео ткнул её локтем, чтобы она села как следует и хотя бы сделала вид, что слушает учителя.
— Мне передали, что в нашем классе новенькие, — что-то царапая на доске, сказала учительница.
Класс дружно повернул головы в сторону близнецов и приглушенно загоготал.
— Ага, парочка однояйцевых близнецов!
— Баранов! — учительница резко повернулась к классу и шлёпнула по столу ладонью.
— Нина Игоревна, а что я такого сказал? Вы же сами говорили, что эта старуха ненормальная…
Лиля снова сжала кулаки. Ей пришлось ущипнуть себя, чтобы со всей дури не заехать учебником Баранову по голове. Она посмотрела на брата, чтобы успокоиться. Тот, выкатив глаза, пялился на Нину Игоревну и панический ужас перекосил его лицо.
Между тем учительница продолжала говорить с Барановым:
— Это я раньше так думала. Это совершенно невежественно и непростительно. Анфиса чудная женщина! И не смей при мне говорить такие вещи, не то… — она замолчала, перевела взгляд на ребят и широко улыбнулась.
Теперь Лиля поняла страх брата. Она тоже узнала женщину, что всю ночь простояла под их окнами.
— Может, она просто лунатик? — наконец прошептал Лео, когда все перестали пялиться на них.
— Какая-то хрень тут творится, — покачала головой Лиля. И с ней было сложно не согласиться.
Когда прозвенел звонок, класс шумно соскочил с мест и, перекрикивая друг друга, помчался прочь из кабинета.
Лиля и Лео тоже сложили учебники и тетради в рюкзаки и поспешили к выходу — это был последний урок.