И Джой махнул рукой на Реми, который отошел в сторону и сейчас, сидел опустив голову, и деловито подбрасывал сухие ветки в маленький костер под котелком с водой. Он уже успел облачиться в изрядно мятую, но целую и чистую рубашку товарища, которая сидела на нем, отметила Эйфи, гораздо лучше, чем на хозяине.
— Я уже три раза объяснил тебе, Джой, — сказал он устало, — что вернуться мы сейчас не можем. По меньшей мере сегодня, что путь на север закрыт, и что нас там будут ждать. Ты думаешь, по этим землям можно гулять как тебе вздумается? Не спрашивая разрешения хозяев? Так вот ты ошибаешься и мне очень не хочется, чтобы этот поход встал нам в слишком дорогую цену.
— Да откуда ты знаешь? — не выдержав, закричал Джой. — Это тебе что, сам Верховный ворон сказал?
Реми вздрогнул, по его лицу внезапно разлилась мертвенная бледность, а рука непроизвольно потянулась к груди. Он кинул на Джоя такой взгляд, что Эйфи стало не по себе.
— Считай, что так, — мрачно уронил он. — Только сегодня мы никуда не пойдем, а там видно будет. И чтобы тебе совсем все стало ясно, скажу, что будь мы вдвоем, я бы рискнул, не задумываясь. Но на Эйфи нет Знака, нет защиты. И если вороны нападут на нас вне убежища я не справлюсь, и ты не справишься, поверь мне, Джой. Просто поверь. Пусть они нас потеряют, а там что-нибудь придумаем…
Но Джой уже завелся и не дослушав Реми, запальчиво возразил:
— Ага, а здесь они нас как будто не найдут. Что это за место такое, что ты так уверен?
— Это место называется Эрерро, Джой. Это — заповедное место, священное и очень древнее. Сюда воронам входа нет, — сказал Реми спокойно. — Мы здесь в безопасности, ты же сам убедился.
— Ага, значит, воронам сюда входа нет, — сказал Джой, и тут же с невинным видом спросил. — Тогда, как же ты сюда прошел?
— Джой, перестань, — сказала Эйфория с тревогой наблюдая за перепалкой друзей.
— Я — не ворон, Джой, — терпеливо сказал Реми. — И я прошел Посвящение, на мне Знак, так же, как и на тебе. Поэтому мы здесь под защитой и Эйфи тоже. Нам нужна передышка. Мне нужна передышка, пойми. А потом мы двинемся дальше, только другой дорогой.
— Я тоже за то, чтобы остаться здесь еще, — горячо поддержала его Эйфория. Ей нравилось это место, нравились его спокойствие и безмятежность, нравилось, что Реми вновь стал самим собой, и впереди у них было время, которое они могли провести вместе. Джой посмотрел на нее с обидой и горечью, разочаровано плюнул, пробормотав "девчонка" и отошел от них подальше. Вода в котелке закипела, они заварили чай, добавив в него пахучих лесных трав, развернули бутерброды из казалось неистощимо запаса Джоя, который в конце концов сменил гнев на милость, после того как Реми очень мягко и настойчиво попросил его не злиться и заверил, что уже утром они обязательно выйдут в путь, избрав кратчайшую дорогу к границе Вороньего края. Его уговоры возымели действие, хотя Эйфории было непонятно почему Джой так стремится побыстрее закончить их поход. Ей было досадно, что в их маленькой и довольно дружной до этого группе, начались разногласия и ссоры.
Еще большую досаду она испытала, когда Джой бесцеремонно и даже с каким-то вызовом втиснулся между ней и Реми, заставив того отсесть подальше от девушки. Она прикусила губу, чтобы не сказать ему сгоряча несколько не очень приятных слов. А Реми, казалось, не заметил маневра, вскоре поднялся и ушел в лес, как он выразился "немного разведать обстановку".
После его ухода Эйфи решила молчать, все еще злясь на бестактный поступок Джоя. Тот тоже сидел, угрюмо насупившись, потом несколько раз громко вздохнув, спросил недовольным тоном:
— Ты ведь так и не спросила у него про отца. Боишься услышать неприятную правду? Так, Эйфория? А хочешь, расскажу, как он появился в городе? Ты ведь не знаешь этого, верно?
— Расскажи, — немного оживилась девушка, стараясь не сильно выдавать вспыхнувший в ней жгучий интерес. Она сделала вид, что слушает вполуха, рассеяно прихлебывая из кружки остывший чай. Но на самом деле боялась пропустить хоть слово из короткого рассказа Джоя.
— Его нашли три года назад на пустоши за Зелеными холмами пастухи. Он был сильно изранен, весь в крови и без сознания.
— Я видела шрамы, — не выдержала Эйфи.
— Да, на нем буквально не было живого места. Поэтому пастухи и не поняли, кого нашли, они думали, что это человек, которому сильно не повезло с врагами. Да и до границы Вороньего края оттуда далековато будет. Откуда им было знать. Они погрузили его на лошадь и привезли к местной знахарке в деревню, не особо надеясь, что довезут живым. Но довезли, вороны живучи. Он довольно быстро оклемался и, когда стало понятно, что он из черного племени, жители в деревне попросили его уйти. Они до сих пор считают, что вороны одним своим появлением приносят несчастье. Я думаю, что это суеверие, но оно имеет под собой весьма прочное основание. Он ушел, а через несколько дней деревня сгорела, особенно пострадал дом знахарки. И люди говорят, что в этом виноваты вороны. И знаешь, я почему-то им верю.
— Но кто-то же сделал с ним это? — спросила Эйфи с волнением. — Кто-то пытался убить его? Он ничего не рассказывал?
— Немного. Наш Реми, знаешь ли, немногословен, когда речь заходит о нем самом. Сказал лишь, что это были его соплеменники, он вроде как чем-то провинился и его приговорили. Больше из него ничего не удалось вытянуть. Ему разрешили остаться в городе, но на особых условиях: он должен был приносить городу пользу, пройти Посвящение и принять Знак, чтобы доказать, что он отрекся от своего вороньего племени. Ты знаешь, что вороны ненавидят Знак? Он сделал это и предложил свои услуги в охоте на живые камни, сказав, что знает к ним безопасную дорогу. Все согласились, справедливо рассудив, что, если он и не вернется когда-нибудь, потеря будет невелика. До этого несколько отрядов пропали бесследно на землях воронов, а другого пути к живым камням, кроме как по их проклятому краю — нет.
— Но, Джой, раз так, почему ты не доверяешь ему! Какой в этом смысл! Ты же сам говоришь, что они хотели убить его, как он может быть с ними заодно! — воскликнула Эйфи. Она раскраснелась и глаза ее возбужденно заблестели, услышанное произвело на девушку большое впечатление, вызвав множество вопросов, ее любопытство разгорелось. Она уже не скрывала своего горячего интереса к теме.
— Доверяй, но проверяй, — наставительно заметил Джой, польщенный ее вниманием, которое до этого все доставалось Реми. — Он — ворон, что бы ты там не считала, и чтобы он там про себя не болтал. Они знаешь, какие коварные. Хотели убить, а не убили. А теперь еще этот его дружок что-то сболтнул про отца. Видела, как Реми в лице переменился при этом. Может все это специально подстроено было, чтобы втереться в доверие.
— Но зачем, Джой!
— Да почем, я знаю! Может, чтобы им доносить о том, что у нас тут делается. Они давно на наш город свой клюв точат. Да еще вопрос — как он на пустошь попал. Сам дойти не мог, не в том состоянии был, скажем уж прямо. Кто-то же его принес туда, да еще и положил на заметное место. Вот и подумай сама, как к нему относиться!
Эйфи открыла было рот, чтобы рассказать Джою о призрачной женщине, но почему-то промолчала. Она притихла и задумалась, потом сказала негромко:
— Хорошо, я спрошу у него про отца. При удобном случае.
И Джой удовлетворенно кивнул. Удобный случай выдался только вечером. Реми вернулся не скоро. Он раздобыл где-то две краюхи свежего, еще теплого хлеба, несколько больших, влажных ломтей молодого сыра, завернутых в зеленые капустные листья, и десяток сочных, хрустящих яблок, налитых прозрачной сладостью. На подозрительные расспросы Джоя сказал лишь, что набрел на деревню. На еще более подозрительные вопросы, ответил, что и на землях воронов живут люди, держат скот, растят хлеб и ведут хозяйство, только платят воронам немаленькую дань и не суют нос в дела, которые их не касаются. Они вкусно поели, потом решили немного прилечь, после сытного обеда у всех начали слипаться глаза. В этом тихом уголке все располагало к неспешному, дремотному отдыху. Проснулись уже в сумерках, снова поели тем, что осталось от обеда. После чего, решили еще раз искупаться. На этот раз Эйфи первая вошла в воду, скрытая кустами и темнотой, она вволю наплавалась, наслаждаясь свободой и движением. Вода мягко обтекала ее тело, словно ласкала его. На берег Эйфория вышла умиротворенная и довольная, размышляя как вызвать Реми на разговор.