Раздается звонок в дверь. Собака с яростным лаем бросается в прихожую, кидается на дверь… Надя с трудом оттаскивает ее и запирает в комнате. Потом смотрит в глазок. И видит Олега.
— Это ты? — удивленно спрашивает Надя.
— Да, это я, Олег. Надюша, открой, пожалуйста!
Собака принимается выть. Мгновение помешкав, Надя открывает.
— Проходи…
Олег переступает порог, оглядывается:
— Надо же! Как давно я здесь не был… Кажется — сто лет.
— Полтора года.
— Да. Знаешь, когда я входил в подъезд. Мне вдруг вспомнилось, как я бегал сюда, когда ухаживал за тобой… На втором курсе, на третьем…
— Вот тапочки, — Надя вынимает из коробки с тапками одну старую, разношенную пару. — Эти должны быть тебе впору. Чайник поставить или ты ненадолго?
— Что, прогоняешь? Прямо так, с порога? — зло усмехается Олег.
— Ну, что ты, — спокойно отвечает Надя. — Просто подумала — тебя жена молодая ждет, тревожится… А в ее положении это вредно.
Собака перестает выть и принимается лаять, всем телом кидаясь на дверь.
— Господи, да что это с Ники? — удивляется Надя. — Она ведь знает тебя и любит… По крайней мере, раньше любила.
— Ты тоже.
— Что — я тоже?
— Раньше любила.
Надя сердито поджимает губы. Олег заглядывает в комнату, дверь которой по-прежнему открыта — в комнату, где Надя сидела с тетрадками и собакой до его прихода.
— Ты вернулась на работу? Снова учишь деток? — удивляется Олег.
— Да. И, знаешь, мне это теперь стало нравиться, — Надя берет чайник, наливает в него воду из-под крана, ставит на плиту, несколько раз чиркает спичкой о коробок, но все спички ломаются.
Олег садится на табуретку и с улыбкой смотрит на Надю.
Наконец, ей удается зажечь огонь под чайником.
Она тоже садится на табуретку и спрашивает, несколько напряженно:
— А как ты живешь? Как Лана? Кого ожидаете? Уже ведь должно быть ясно, девочка у тебя или мальчик.
— Плод с патологией развития.
— Что?!!
— Так мне сказали патологоанатомы. У Ланы был выкидыш. Плод нежизнеспособен… патология развития.
— Боже мой!
Надя, я пришел тебе сказать, что Лана умерла. Сегодня рано утром мне позвонили из больницы и сказали… Она умерла. Неделю назад у нее был выкидыш. А Колька ведь до сих пор не знает. И я не знаю, как ему сказать. Думал, может, ты мне поможешь. Ведь вы теперь с ним очень близки. Кстати, у вас пока не намечается потомства? А день свадьбы определен?
Собака прекращает лаять и принимается снова выть.
Надя вскакивает и хрипло говорит Олегу:
— Уходи! Уходи немедленно!
— Да что ты, Надюша? Как ты можешь проявлять такую черствость? И в такой момент?
— Убирайся! Не то я выпущу Ники! Она, конечно, старая, но и теперь с тобой справится. А я ей помогу!
— Надя!
Олег протягивает руку, но Надя хватает со стола нож и замахивается на него:
— Не прикасайся ко мне! Я думала, что схожу с ума… Но теперь поняла наверняка. Ты несешь смерть! С тех пор, как ты заболел, умерли все, кто был тебе близок… Ты несешь смерть всем, кто к тебе приближается!
— Ты точно сошла с ума, — насмешливо говорит Олег. — Не надо размахивать ножом, еще порежешься…
— Убирайся!
— Если я несу смерть всем, кто мне близок, то почему же ты еще жива?
— Потому что я ушла от тебя сразу после того, как у тебя кончились родственники и ты принялся за друзей! — Надя принимается плакать.
— Я принялся за друзей?! Что я по-твоему, Дракула?!! Ты точно свихнулась… Впрочем, тебе простительно. Как и мне. Ладно, не буду тебя больше раздражать. Ухожу. Только ты Кольке скажи… Я ему звонить не буду.
— И не надо. Не смей даже… Если что-нибудь с ним случится — я убью тебя!
— Убьешь? А что… Это неплохая идея. На крайний случай. А вдруг, у тебя это получится? — Олег смеется.
— И уходит.
Надя идет за ним с ножом.
Смотрит, как он надевает ботинки, кладет тапочки в коробку.
— Прощай, Надюша, — говорит Олег и закрывает за собой дверь.
Надя, плача, бросается к двери и запирает ее на все внутренние засовы.
Потом выпускает собаку.
Собака нюхает следы Олега и рычит, роет их лапами.
Надя, не выпуская ножа, стискивает собаку в объятиях и покрывает поцелуями ее седую морду.
Олег едет в машине по улицам Москвы. Замедляет ход, когда проезжает мимо церквей. Наконец, возле одной из церквей на паперти видит того самого нищего — старика, замотанного в рваные тряпки, словно мумия.
Олег находит место для машины, выскакивает и быстро идет к паперти… Но старика среди нищих уже нет. Олег несколько раз оглядывается по сторонам. Старика нет!