Дверь открылась, и он не узнал себя.
– Конечно, здесь кругом зеркала и тот, кто проходит мимо меня – мой двойник, мое отраженье.
Он брал по каплям чужие мысли и стучал в дверь и думал, но всегда стучал в дверь.
Проходили дни, годы, но ничего не изменилось.
– Все одинаково, мои мысли, время. Почему все остановилось?
Он стоял.
– Могу я оглянуться?
Но все неподвижно.
– Меня как будто нарисовали и сотворили стоящим у двери. Вот обреченность созданья.
Я знал, что человек всего лишь жалкая копия бога.
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
------------------------------------------------------------------------------
Дмитрий Григорьев
Санкт-Петербург
* * *
Вычитание производится простым жестом –
поворотом головы налево-направо,
словно кто-то проехал
мимо,
сложение — соединением ладоней,
легким кивком,
поклоном,
соединением тел,
но за сложением обычно следуют
вычитание, деление, умножение.
Умножение производится медленным движением
по расширяющемуся кругу:
танцуют,
крутятся парами,
и однажды становятся старыми
с кучей детей и внуков,
деление — проще всего:
разламывают хлеб,
рубят дрова,
разрывают фотографии,
рожают детей…
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
----------------------------------------------------------------------------------
Олег Асиновский
Н А Ч А Л А
Елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси; и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18, 18)
Игорю Холину, Генриху Сапгиру
*
Зима тьма
Лето свет
Золотые веки реки
Чёрные годы горы
Весна луна
Осень звёзды
20.11.2008
*
Пашня чаша
Земля яд
Рожь дождь
Юг пьют
Западом завтракают
Север Дева
Восток Христос
20.11.2008
*
Воздух сух днём
Звёзды горят в нём
Иерушалаим пламя
Иерусалим дым
Дух не родился ещё
Земля Чистилище
Вода Ад
В двух полушариях
Душа течёт
21.11.2008
*
Вифлеем над ним
Небо Иерусалим
Глаза и очи
Западный и восточный
Ветер и ветр
Еврей и грек
Воздух и воздухи
Звёзды и руки
Десница и рука
Птица и река
Палец и перст
Скалы и плеск
Кушанье и еда
Суша и Иордан
Берег и брег
Зверь и след
Облик и облако
Клык и коготь
Иосиф и Мария
Хвост и крылья
Губы и уста
Иисуса и Христа
23.11.2008
-----------------------------------------------------------------------------
Анна Альчук
(1955 – 2008)
ДООС – стрек-Изида
боль – шинству пишущих
легко вам
лёгкое выВЕРнУть
выблевать буквами
мозг!
гвоздь –
в руку сЛОВА
ЧЕЛОВЕКОВ вовек
не хочу!
вина – не нива
колоситься
где «Соль земли»
там слизь и стиль
ВЫСОКО-и-ПАРно-копытНЫЙ
с отбойным молотом
косою
с-серпом
вбредущая в БРЕДу
ОТлеТЕЛА душа
отдышалась
отрешилась от шлака и –
вширь
просияла на синем
отсель
несиницей в руках саркофага –
прошивающим Землю дождем
журавлем
обживается вечность
-------------------------------------------------------------
Дмитрий Александрович Пригов
(1940-2007)
Давай, давай глядеть на небо
Взглядом прищуренным и узким
И выпестуем себе небыль
Там
И выпустим ее на русский
Российский
Простор, чтоб жить и претворяться
Когда же станет притворяться
Что претворилась уже
То уберем
И выпестуем себе новую
Скользит таинственный обходчик
Вблизи сохранности путей
Он быстр, стремителен, находчив
Он полон неземных затей
Вот он оглядывается в оба
Как рысь свисающая с ветвей
И быстро зарывает бомбу –
Это одна вот из затей
Его
Паломник.
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
------------------------------------------------------------------------------------
Лия Либерова
Фрагмент из романа «Пепельный ангел»
Так проходит земная осень,
Так проходит былая слава –
Уже ночь. Поздно. Приходит Нюкта.
Расстилает ночную волглую простынь.
Темно. Поют те, кто остались…
Посреди моренго-Моря ппепельный остров.
А по домикам бродят охотники с дулами длинными,
В чьи-то тельца тычут, в чьи-то спины,
Неся головы птичьи дынные
Неся головы птичьи дымные
Так проходит земная осень
Так проходит земная слава
Павой плывут паромы, отправляя мертвых,
Павой плывут за ними, скукожившись, листья
Шлейфом обертывая, оправляя шлейф гулкий –
Крик птичий…
…А по долинам – охотники с головами птичьими дынными
С головами птичьими дымными…
Ночь. Поздно. Все уходят. Все улетают.
Или так засыпают, на ходу, как стоят, застывши.
Приходит Нюкта и расстилает небо – (слышны только Шалые листья).
Это большая ворсистая простынь с прорезями –
В них она продевает руки – там высокий порог –
Где-то чуть сипло пальцы ее дотрагиваются
До звезд – догорают, потом падают вниз –
Это слышно… Падают листья…
Лед.
Все уходят, кроме одного, который целится в очень
Дальнюю птицу…
Она поет, потом крик – кружится и медленно падает
…Муки – все кончено…
…Летит тело…
…Летит пепел…
Взлетает и падает-сальто-мортале…
…Искрится…
Поют те, кто остались…
Осень. В это время я-Ибис-Тот закрываю очи птичьи
Не спится…
----------------------------------------------------------------------------
Анна Рахман
Гамбург, Германия
* * *
АМНИО
ШОСН
ОМНБ
НМАЯВ
Д, БУТЕРБРОД С ИКРОЙ, ЯЯН
ННЮЕН
И – УЮТН
АКМААН
ШКШТНЕ
ТКТИА
КМХАН
А ТОИО
ТОАМ
АННА – ШОКО-ДЫР!
-------------------------------------------------------------------------
Илья Кутик
профессор Северо-Западного университета
Чикаго, США
– Inner Drive: Schiller & Goethe –
Фрагмент
Вместо, представьте, бурных объятий двух бурь
и натисков – индустриальный американский мозг удумал
две тусклые параллельки
улиц, с тем самым углом, где стоит себе – дом героини.
Шиллер бы сделал: бу-у! –
его обитателям, как приведение в простыне...
А Гёте бы – тот бы весь пух в постельке
каждой их – взорвал по-бонапартовски! – чтоб разнёсся слух—
пух над Чикаго
не о Вертере застрелившемся, а о ветре –
разворошившем покой в покоях
каждого частного случая безопасности – мечты этой женской,
в особенности... Неспособность шага –
никакого! риска – никакого! – а какие ж тогда – Гёте с Шиллером, а? –
все бури держатся и дрожат на коих!
Но – договоримся сразу, читатель: у меня – героини не будет!
Вместо неё – место
для чего хотите: воображения, пустоты, других героинь...
Но – повторяю – героини нет! – украдена... Кеми? –
их-то опишу: они здесь – орудуют!
Она же – жена мне. Если бы – ну невеста
хотя бы – то, наверное, описал бы... А так – зачем? Нет – и всё.