Разделительная полоса, столбы, знаки. Населенные пункты, ограничения, допущения, предупреждения. Дорога домой особенная. Значит, все случилось, сделано. Значит, жизнь продолжается в нужной октаве, на правильных нотах. Сейчас бы на самом деле музыку хорошую. Ту, что люблю.
-Себе бы такую хотел? - спрашиваю.
- Нет. Хочу дизель, как... ну, что-то попроще. И не с таким объемом.
На мою намекает. То есть хотел, но вовремя тормознул. Особый элемент зависти. Уж очень нравится. И ремонт недорогой и топливо брать можно. Так и говорит:
- На работе знакомые дизелисты за полцены продают. А один берет тепловозную, там парафинов мало. И у него могу.
Проработал вопрос. Не один раз обсасывал.
Пора на пенсию, думаю. До основной еще далеко, но структуру жизни пора менять. Гонки, перегонки, а что потом? Не срастается потом. Смотришь вдаль и пустота. Хочешь что-то представить, но кроме новой тачки, тряпок, хорошо посидеть с друзьями ничего не получается.
А товарищ продолжает. Говорить ему хочется, накопилось. Пар выпускает.
- Была, - говорит, - Любовница. Так мы, то на заднем сиденье, то на переднем. Откинешь спинку, все равно не получается. Нет, получается, но так, чтобы в кайф, не очень.
- Это в твоей?
Хотя, обычный вопрос, но скользкий какой-то. Вроде с иронией.
- Так там и любовница - мочалка, - говорит.
Серьезный сейчас. Явно на новую пассию нацелился. Перебирает. Мир меняется. Как мало надо до этого переключателя внутренних этажей.
- Собаку не хочешь, - интересуюсь.
- Была, - говорит.
- Какая?
- Белая, мохнатая. Что-то вроде болонки.
- Ну и что?
- Выведу утром, а она пристроится по большому, изогнется. Глаза выпучены, лапами перебирает. А потом как закричит - на всю улицу. И подвывает. Это у нее волосы сзади слиплись после вечернего говна. Я даже выстригал там и брил. Люди оглядываются, словно душит кто. Стыдно.
Несколько раз меняемся. К ночи дорога вообще грустная, лишь редко встречные. Уже близко от границы, километров пятьдесят. Здесь нет городов, больше сельские пейзажи. Дорога давно пробита прежними поездками.
- Давай поведу, - говорит Олег в очередной раз.
Уже освоился. Не так вибрирует. Курит и газку поддает на пустой. Это у всех так, вначале, задница мокрая.
Помню первую. На всю жизнь печать.
- Посплю, - говорю.
Устраиваюсь. Пытаюсь откинуться удобнее в кресле.
- Только заскочи на заправку, уровень падает, что-то не то, - добавляю, - У границы разбуди.
Ничего не может идти гладко, вот ничего, особенно, когда первый раз. К общему мандражу должна быть добавлена какая-то гадость - поломаться что-то или приключиться. Непременно должно.
В последнем населенном, наконец, останавливает полиция. Ну как без нее, даже странно. И эта картина, среди наступающей ночи, когда вокруг тишина, дома мирно спят под сенью деревьев, скрытые шторами окна безмолвствуют, и здесь, на узкой дороге, за пару десятков километров до границы, синий проблесковый, подсвеченный жезл, инопланетяне какие-то.
- Правы язды, - говорит подошедший.
Берет документы, не разворачивает.
- За мной, - говорит.
Отстегивает ремень, руки вибрируют.
- Не ссы, - говорю.
- Другое слово знаешь?
Вижу, как бледнеет фиолетовое лицо.
Мое дело ждать.
Возвращается. Осунувшийся, растерянный.
- Ну, все, - говорит, - Влетели. Ехал с дальним светом по населенному. Хотят сто долларов. Капец. Кто ж знал.
Я-то знал, но заснул, ненадолго, провалился на пару минут или больше. И про свет забыл. Сам на дальнем никогда, на трассе только, пустой, редко. Нужен был ему этот свет? И это ты ехал, ты! Но что сейчас? Пустое.
- Дай барсетку, - говорит.
Потом замирает.
- Может, сходишь, перетрешь с ними?
Чувствую, как ему плохо, но те с пассажиром утрясать не будут. Точно. У нас тоже самое.
- А теперь слушай, - говорю, - Вот тебе десятка. Говори, что последние, что еле дотягиваем до границы.
- Уже говорил.
Не волнуют, его слова. Знаю, как облупленных мастеров дороги.
- Десятка и больше соплей. Денег нет. Последние. Как хотите, задерживайте, но это последние. У меня, кстати, тоже нет, если спросят. На всякий случай. Нет и все. И бухла нет.
Деньги, конечно, есть, но это для них, для охотников поживиться, легенда.
Буквально сразу возвращается. Довольный.
- Все в порядке.
- Они бы больше потеряли, если бы начали возиться с нами. Уехали с подкормленного места и бабла лишились. Известная песня.
Осторожно минуем "луноход". Те остались ждать.
- Еще набьют кассу, - говорю.
Своя дорога кажется отдыхом, даже ночью. Прямая, две полосы, скучная в триста пятьдесят километров. Это потому, что, как бы дома, но еще не совсем, еще попахать. Но уже твое - асфальт, лес вдоль полосы, темное небо в ярких точках, разделительная, мелькающая белыми разрывами. Даже петь хочется или свистеть.
- Не надо, - говорит партнер, - Денег не будет.
Ух, ты! Суеверный! Смеюсь. Сейчас можно.
После границы сменил. Покрутились, по городу, заправили "обжору". В ларьке водички, сигарет, леденцы в дорогу. Родина, она и есть родина. Дышится по-другому, легко. Словно, воздух другой. И гаишники свои, родные, даже, когда останавливают просто так, по транзитным номерам. Можно ноги размять.
После города Олег не выпускает руль, вцепился. Дай, и все, говорит. Бережет меня. Возможно, тот случай с полицией растопил сердце. Раскрыл некие иные символы жизни, резервы. А мог бы отдать, думаю, деньги.
- Ты спи, - говорит, - Если устану, разбужу.
Ласково, как мама.
Чувствую, настроен по-боевому, до самого до дома. Ну и ладно. Мне то что. Молодец. В принципе, то, что надо чувак. Дотянет.
Засыпаю, под радио, там какие-то песни, наши понятные и голос ведущего свой. А мне уже что-то снится. Он хороший водитель, можно расслабиться. Проваливаюсь.
- Если хочется спать, знаешь что делать? - вырываюсь из неги.
- Да. Вот музыку включил громче.
- Чепуха. Будешь засыпать, открывай окно. Я стучу рукой сзади по шее, а когда вообще, финиш, открываю полностью окно и смачиваю слюной веки. Палец в рот и по глазам. Потом ветер обдувает. Лучше лицо промыть, но лимонадом не в кайф.
Провалился.
Дома ждут. Чувствуем. Свой двор, он такой любимый оказывается, даже ночью, даже когда машину не куда воткнуть. И это лишь сутки прошли. Дикая ностальгия. А если через месяц, год? Проснулся на подъезде к городу, когда фонари, когда пост гаишный, когда "агрегат" провалился на семьдесят, после ста двадцати.
- Время?
- Около трех.
- Нормально, - говорю.
- У тебя или у меня? - спрашивает Олег.
- У меня. Этаж ниже.
Шутить начинаем. Значит сложилось. Закрываем двери, проверяем багажник, капот. До этого чистим салон от незначительных предметов. У одного боковое разбили ради красивой зажигалки. Ничего не взяли, кроме нее. Эстеты.
- Вымотался, - говорит Олег.
Разминает шею и ноги.
- Почему не сказал?
Улыбается.
Тихонько активируем домофон, пробираемся длинным коридором, потом в квартиру, так, чтобы не разбудить. Тихонько ключ, осторожно дверь.
Подхватывается. Все слышит, не спит. Загорается свет, запахивает халат, глаза жмурит, волосы торчат.