Когда такси подъезжает и в вечернем свете сигналит фарами, Хакс вытаскивает из кабинки бессознательное тело и взваливает себе на плечо. Это дается ему с трудом и мысль бросить «Рена» тут же, а самому свалить без забот, не раз посещает Хакса, пока он волочет того до машины.
Но, в конце концов, парень оплатил ему обед и поделился обувью — должны же быть эти щедроты отплачены. А Хакс вовсе не подлец, хотя и альтруистом себя тоже не назвал бы.
Кое-как затолкав тело на заднее сиденье машины и примостившись с краю, Хакс называет водителю адрес с визитки, и такси трогается с места.
Когда они, покружив по городу по тем кварталам, в которых Хакс и не бывал ни разу, добираются до места, на улице уже темно. Горят фонари.
Таксист не помогает выгружать Рена, за что Хакс мстительно предполагает не давать ему никаких чаевых, хоть за все и платит само пьяное тело. Однако машину не отпускает, обещая задержаться на этом адресе не дольше десяти минут.
Контору Рена обнаружить легко. Вывеска — опять же черный фон, красные буквы — сообщает прохожим, что здесь обретается киллер Рен, который выполнит работу быстро и качественно. Но приписка «только мужчины» снова вводит Хакса в сомнение: это о заказчиках или заказываемых? Или о сексуальных предпочтениях?
Со своей ношей Хакс поднимается по ступенькам крыльца и позволяет телу сползти на пол, пока подбирает ключ для замка.
Попав внутрь и включив свет, он обнаруживает неуютное, захламленное помещение со столом, заваленным бумагами, коробками из-под ресторанной еды, пепельницей и еще чёрт-те чем.
Рена он сгружает на продавленную софу в углу конторки и еще раз осматривается. Больше всего впечатляет стеклянная витрина вдоль одной из стен — единственное место, где царит порядок…
Порядок среди разложенного на бархатной обивке холодного оружия на любой вкус. Оно все такое разное, хоть Хакс и не знает иных названий, кроме «ножа» и «кинжала».
Но это ведь просто коллекция, верно?
Искренне надеясь, что для работы Рен использует цивилизованный пистолет с глушителем или на крайний случай винтовку, Хакс еще с минуту инспектирует контору, не обнаружив ничего интересного, кроме разложенных на столе налоговых деклараций, которые кто-то пытался заполнить, но потерпел в этом сокрушительное поражение.
Насмешливо прицокнув языком, Хакс направляется к двери. На прощание он не забывает заботливо выключить свет и запереть дверь до щелчка.
========== Декларации ==========
Голова раскалывается. Кайло с трудом сглатывает, борясь с сухостью во рту и горле, и открывает наконец глаза.
Контора залита утренним светом, и глаза режет: солнце отражается от оконных стекол полицейского участка через дорогу. Кайло вновь прикрывает их.
На сегодня была какая-то работа… Что там? С заказом мистера Сноука он разобрался вчера. Или это было позавчера? А что насчет того картавого? Ах да, они так и не сошлись в цене — заказа не было.
Так почему ему кажется, что он что-то забыл?
Кайло погружается в воспоминания о вчерашнем дне. Он не спал позапрошлую ночь — работал. А дальше что? Кажется, отправился завтракать. И под «завтракать» подразумевается «выпить». Он всегда делает это после работы, которой хватает за гланды.
Получается, все прошло по плану, раз он не помнит продолжения. Но тогда где его машина? Опять не помнит, как вел?
— Надеюсь, я никого не убил, — хрипит он вслух, чтобы прочистить горло, и сипло смеется.
Декларации! Он должен был сдать налоговые декларации! Седьмое пекло! Дьявол бы побрал его прежнего бухгалтера, арестованного в этом году за финансовые махинации. Теперь ему не к кому обратиться.
Сейчас бы кофе…
В дверь стучатся.
Кайло открывает глаза и косится на дверь. Почему клиенты приходят в такую рань? Он киллер-сова: он работает по ночам, а заказы готов принимать не раньше обеда. Об этом стоит написать на вывеске — старую давно пора сменить: она не отражает его нынешнего образа жизни.
Ему жалко драть свое сухое горло и он молча гипнотизирует взглядом дверь. Либо стук повторится, либо догадливые гости уберутся. Но происходит невообразимое: с той стороны в замочную скважину вставляют ключ, и спустя два оборота дверь отворяется.
Высокий рыжеволосый тип в костюме с иголочки показывается в конторе.
С двумя стаканчиками кофе на подставке и с его ботинками подмышкой.
И с таким невозмутимым обыденным видом, будто это его контора, будто Кайло попал в иное измерение или время, или вообще умер, и теперь его призрак заперт в том месте, где когда-то жил. Это бы, кстати, объяснило, как он оказался на своем диване, абсолютно не запомнив дорогу.
— Я уже сделал дубликат. Возвращаю твои тебе, — сообщает загадочный незнакомец, вешая ключи на крючок для верхней одежды.
Затем подходит и ставит ботинки рядом с диваном, обращая на Кайло не больше внимания, чем на прочую мебель, и даже не удосуживая прямым взглядом. Он также протягивает ему один стаканчик с кофе, и Кайло, полный самых противоречивых мыслей и догадок, принимает ароматный напиток, обжигающий его пальцы даже сквозь специальную прихватку.
Незнакомец отходит к столу, снимает пиджак, вешает тот на спинку, а затем садится и… принимается за его декларации.
Кайло вымораживается.
Он допился.
Он допился, и теперь у него только один вопрос. Что хуже — если это галлюцинация, или если с ним уже кто-то работает, и, судя по всему, не первый день, а он напрочь забыл об этом?
А вообще-то во время попытки самостоятельно заполнить бумаги он и впрямь подумывал нанять сотрудника для подобной работы: она всегда была его слабым местом.
— Ты очень неряшливо ведешь дела, — холодно замечает галлюцинация, не отрывая взгляда от бумаг.
Кайло не настроен беседовать со своим алкогольным духом. Тем более — оправдываться перед ним. Ну, а если тот ему с декларациями поможет, то пускай: он потом у него «на чистовую» перепишет и сдаст в налоговую.
Он садится и первым делом делает осторожный глоток: этого мало, чтобы прийти в себя, но достаточно, чтобы почувствовать себя живым. Потом натягивает, но не зашнуровывает ботинки, и идет к окну, прихватив с собой кофе. Открыв одну створку и пустив внутрь весенний воздух с ароматами цветущих яблонь и выхлопных газов, Кайло присаживается на подоконник, пододвигает к себе пепельницу и достает из внутреннего кармана куртки пачку: в ней три сигареты и зажигалка.
— Я бы не рекомендовал. Не люблю сигаретный дым, — сообщает галлюцинация.
Ага. Его подсознание говорит ему, что пора бросить курить. Кайло впечатлен тонкостью своих же манипуляций, но будучи человеком привычки, да к тому же упрямым, все-таки вставляет сигарету меж зубов и подкуривает, теперь уже куда пристальнее наблюдая за рыжим типом.
— Ты тут надолго? — пустив из ноздрей дым, будто «прочистив» себя изнутри до самого свода черепа отравляющими парами, спрашивает он и стряхивает пепел в пепельницу.
— С бумагами — не меньше пары часов. А может, и до обеда.
Кайло уважает упорство своего подсознания.
Возможно, у него произошло расщепление личности. А что, это даже удобно. Существует множество вещей, которые он предпочел бы переложить на чью-нибудь ответственность. Только почему его второе «я» приобрело такой странный вид?
— А вообще я хотел бы узнать, какой здесь заведен график и каков мой оклад.
— Ночной, — торопится ответить Кайло на первый вопрос. — График совиный. Работать начинаем после обеда. Заказы беру на ночь.
Рыжий морщится, не поднимая головы.
— Отвратительно, — резюмирует он. — Я буду приходить по утрам. Голова яснее всего утром. Я встаю в шесть. Не думаю, что моя бумажная работа будет как-то пересекаться с твоими заказами и встречами с клиентами, и… всем остальным.
Кайло пожимает плечами, снова затягивается и делает большой глоток кофе.
— Что с окладом?
— А что с окладом? — Кайло тоже задается этим вопросом. — Живи себе — вот твой оклад.