Рей нежно целует его на прощанье: сладко и трепетно, и бежит на работу. Если б была его воля, она бы больше никогда не знала нужды в работе.
Именно на этих размышлениях, а ещё на мысли о том, что бордовый шарф, связанный Рей и надетый ему на шею ею лично, хоть и очень тёплый, но непривычный в носке, Кайло выходит из заведения и направляется к Соколу.
Отцовская машина — единственное, что ему осталось от родителя, — ещё на ходу, но требует серьёзного ремонта, а деталей к ней уже не выпускают. Нужно бы поискать мастера по подобной старине.
Да, Кайло заметил, что в последнее время жизнь круто изменилась. Стала размереннее, что ли. И в сознании он пребывает почти круглосуточно. Кроме тех моментов, когда не теряется в Рей.
А ведь, наверное, ему нужно поблагодарить Хакса. Если бы не он с его беспринципностью, Кайло бы никогда не увидел Рей на том снимке, а значит, не захотел её, а значит, не познакомился бы с ней, а значит, и не влюбился бы. А она не узнала бы его.
Да, надо бы быть с Хаксом помягче. Хотя бы в качестве разовой акции.
Телефон тренькает, сигнализируя о сообщении, и он уже надеется увидеть весточку от Рей: что она добралась до работы или, может быть, решила принять его предложение. Но на экране несколько слов: «Заедь ко мне. Дед». И вторым сообщением сразу же приходит адрес.
Неожиданно. Кайло предполагал, что Вейдер может сейчас быть в Корусанте. А может и не быть. Никто не мог найти его деда. Даже закон Объединённых Городов.
Как всегда, испытывая волнение перед встречей с человеком, который ему вроде как родной, а вроде и нет, которым он одновременно и восхищается, и образу которого ужасается, Кайло меняет маршрут и сворачивает на перекрёстке в сторону бывших мануфактур, а ныне либо заброшенных, либо переобустроенных под жилые дома.
***
Рей не успевает добраться до работы. И её правило — никогда не опаздывать — на этот раз даёт сбой. Потому что ей звонят, и она, перебегая дорогу, отвечает. Номер неизвестен.
— Алло.
— Ты сейчас, должно быть, удивишься моему звонку.
— Кто это?
— Это Хакс.
Рей застревает на очередном светофоре и нервно притоптывает ногой, сильнее зарываясь носом в шарф. Хорошо, что и у Кайло теперь есть такой же. Ей было больно смотреть на его вечно оголённое горло, особенно когда начались заморозки.
— Что вам надо? — она не недовольна, просто ей некогда.
— Это тебе надо, — холодно замечает странный компаньон Кайло. — Речь пойдёт о Кайло. В твоих интересах выслушать меня.
— Я слушаю, — бросает она уже раздражённее, прокладывая себе дорогу сквозь толпу пешеходов.
— Не по телефону. Буду ждать тебя через двадцать минут в парке возле госпиталя имени Квай-Гон Джинна. Там безлюдно, никто нас не подслушает.
Эта секретность напрягает Рей и пугает. У Кайло проблемы, а он ничего ей не сказал? Ну конечно же, он не скажет. Он ведь всё время обходит тему своей работы стороной, чтобы лишний раз не добавлять ей, как ему это видится, дурных настроений. Но он даже не думает, что она может всем этим интересоваться, хотя бы потому что любит его и беспокоится.
Конечно, она придёт, раз даже этот бесстрастный Хакс решил с ней поговорить.
В суматохе и толчее она забывает позвонить на работу. И торопится со всех ног к госпиталю имени Квай-Гон Джинна. Он уже два года как заброшен, так что там действительно сейчас тихо и пустынно.
По дороге Рей может думать только о том, как хорошо сидит на пальце кольцо и о том, что нужно было рассказать Кайло о беременности. Но она сама узнала только утром и была так ошеломлена, хоть и не удивлена. А ещё это предложение…
Не слишком ли круто всё меняется?
И что будет с её петицией, когда общество уличит её в связи с киллером?
А главное, готова ли она рискнуть всем и перестать спасать весь мир ради того, чтобы спасти одного? Хотя бы от одинокой жизни.
***
В огромной комнате мрачных оттенков посреди медных труб, бетона и чёрной мебели стоит чёрная барокамера.
Кайло медленно подходит к ней — точно так же, как зашёл внутрь апартаментов. Место освещено лишь редкой подсветкой по углам, зато в самой барокамере светло.
Он не сразу решается взглянуть на тело. С годами все ожоги, к которым добавились ещё кой-какие хвори и шрамы, не стали выглядеть привлекательнее. Напротив. У Кайло крепкие нервы, но каждый раз ему вспоминается то первое явление деда в грозовую ночь — по юности он ужаснулся, когда увидел узоры обожженной кожи, что виднелись даже на лице Вейдера и безволосой голове.
Да и виделись они потом не так часто, чтобы он мог привыкнуть к внешности внезапно объявившегося в его жизни родственника.
В этот раз всё оказывается так же впечатляюще, как Кайло и запомнил. Отталкивающе и завораживающе.
Ростом Кайло пошёл в деда. У того крупная фигура, но не широкая в кости. И он лежит, закрыв глаза; легко представить, что он мёртв — так неестественен его вид. Особенно в чёрной майке, с оголёнными руками и шеей.
Нет, если бы Кайло кто-то бросил умирать в огне — например Хакс, — да ещё увёл потом любовь всей жизни, он бы наверное спился и точно кого-нибудь прирезал, но не обязательно в такой последовательности.
Очевидно почувствовав его присутствие, Вейдер открывает глаза. Распахивает как восставший из мёртвых, и Кайло, вздрогнув, делает шаг назад.
Дед открывает барокамеру и садится.
— Я ждал тебя, внук.
«Внук» — это привычное обращение. Лишь бы не произносить вслух имя «Бен».
— Всего двадцать минут.
— Когда морфин уже не действует, как и другие обезболивающие, даже двадцать минут тянутся как вечность.
Дед говорит замогильным голосом, раскатистым, далёким и умеренно печальным. Это всегда так грустно.
— Не знаю, чем тебе помочь…
— Например, эвтаназией.
Да, чувство юмора у деда всегда было отменное… А, это он серьёзно?
Вейдер не улыбается.
— Как-то… — Вот же седьмое пекло! — Не по моей это части.
— А что было бы по твоей части? Если бы я оформил заказ сам на себя?
— Это Гильдией запрещено…
— Ты не состоишь в Гильдии.
— И законом.
— Сношал я наш закон.
Кайло скрещивает руки на груди.
— Ты за этим меня позвал?
Вейдер смотрит на него снизу вверх, и в полутьме его глаза кажутся жёлтыми.
— Нет.
Он поднимается, накидывает на плечи чёрный атласный халат и идёт к кухонной зоне. По мере его приближения подсветка становится ярче, меняя положение теней на лице деда.
— Кофе будешь?
Кайло отрицательно качает головой. На самом деле всё, чего он сейчас хочет — это сообщение от Рей типа «Согласна».
Но Вейдер неспешно заваривает себе кружку.
— Дело непростое, — начинает он издалека.
Кайло жуёт губу. Что-то в голосе деда фальшивит. Одна нота, но это заметно.
— Что происходит? — спрашивает он в лоб.
— Пока ничего. — Вейдер поворачивается к нему лицом и делает глоток дымящегося напитка. — Не хочу тебя волновать раньше времени.
— Что происходит? — спрашивает Кайло громче.
— Не кричи на деда! — рявкает тот в ответ.
Где-то угроза, да? Но не здесь, здесь всё спокойно. И Рей до сих пор не отписалась…
— Я задам тебе один простой вопрос. Ты здесь счастлив?
— Что?
— Что, что. Ты счастлив здесь? В Корусанте, на том месте, которое занимаешь.
Кайло не знает, с чего вдруг начались эти задушевные беседы, но ему точно очень нужно выяснить, в порядке ли Рей.
Он достаёт телефон и набирает её.
— Она тебе не ответит, — поясняет Вейдер, отставляя кружку в сторону и опуская руки в широкие карманы халата.
— Что происходит? Что с Рей?!
— Ею сейчас занят этот, как его… Хакс.
— Выродок!..
Но всё, что Кайло успевает сделать — это два стремительных шага в сторону выхода, а после чувствует острый укол в шею. Он нащупывает что-то наподобие дротика, а обернувшись, видит Вейдера с трубкой в руках. Ловко он его, конечно…