— Что за черт… — Леон мотнул головой, выходя из оцепенения, и даже провел по своему плечу и груди рукой, чтобы убедиться, не почудилось ли ему это. Парень окинул себя серьезным настороженным взглядом, однако чувства его не обманули: он не был ранен.
А вот Себастьян был убит.
— Я знал, что рано или поздно все кончится именно так, — Александр прикрыл глаза рукой. — Я знал, что если он убьет тебя сегодня утром, то вечером будет праздновать, спустит на это все деньги, а завтра застрелится. Но я и не предполагал…
Вандес молча слушал чужой голос, приглушаемый потоками воды с неба, и до него настолько тяжело доходил смысл этих слов, что он, не понимающий радоваться ему или впадать в уныние, готов был уже переспросить, но не стал.
«Обдумаю все это позже, это стоит запить…» — парень развернулся, подойдя к своей лошади, отвязал ее и, откинув насквозь мокрые волосы со лба, повел в поле, машинально направляясь в сторону Ла Круа.
Этим вечером он выпил столько, что уже утром, в пьяном беспамятстве добравшись до своей комнаты, уснул беспробудным, беспокойным сном до следующего такого же хмурого, как и этот, дня.
***
Дверь скрипнула, в библиотеку заглянула Скарлетт — она довольно улыбалась, шмыгая покрасневшим носом. Девушка насмешливо хмыкнула, обозначая этим своё присутствие для брата и Дженивьен.
Вполне можно было ожидать того, что, застигнутые врасплох, они отпрянут, как это часто бывает в подобных ситуациях, но этого не произошло. Парень лишь молча прижал Джен к себе, в тот момент, как она с тихим вздохом ткнулась лбом в его плечо, пряча там лицо.
— Не мешаю? — Скарлетт толкнула дверь мысочком и, весело сцепив руки за спиной, пружинящей походкой прошла в комнату. Лёгкое белое хлопковое платье с длинными рукавами и подвязанным бантиком воротничком почти доходило до пола; туфли без каблучков, лентами обвивавшие ступни, скрывались за слегка помятой тканью.
— Есть немного, — хохотнул ее брат, прижимаясь щекой к чужой макушке. — Нужно чем-то помочь?
Скар поджала губы, чуть покрутившись, и, не имея сил скрыть свою радость, быстро проговорила:
— Тед растапливает камин, скоро будет совсем тепло, и мы заварим чай, — в глазах девушки заплясали бесенята, когда Джен, тихо фыркнув, высвободилась из чужих объятий и укоризненно, почти смущенно, посмотрела на Наполеона, на что тот склонился и шепнул что-то ей на ухо. На момент ее лицо изобразило удивление, затем она слабо стукнула его ладонью в грудь — на ее щеках загорелся слабый румянец. Этого парню оказалось вполне достаточно, он отошел от женщины, сопроводив это действие недвусмысленным взглядом, и обратился к сестре:
— Вижу, с тобой все в порядке, — Леон сложил руки на груди и оценивающе прищурился. — Вы наконец?
— Да, мы поговорили, — не зная, куда себя девать в этот момент от своих же внутренних сильных чувств, его сестра нетерпеливо покачивалась на месте.
— Тебе лучше, — это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно, поэтому Скар лишь лучезарно улыбнулась, смотря в сторону:
— Чем когда-либо ранее.
Наполеон серьёзно кивнул:
— Неси сушеную мяту, — и он скорым шагом покинул комнату — за ним, подпрыгивая от нетерпения, направилась Скарлетт. Девушка притормозила, уже почти скрывшись в коридоре, и оглянулась: Дженивьен, прислонившись спиной к стеллажу, задумчиво теребила ткань платья, на ее тонких губах против воли хозяйки обозначилась плавная, едва заметная улыбка.
***
Сержио ступил на мягкий ковёр, удивленно, почти испуганно смотря перед собой; комната представляла из себя зрелище весьма устрашающее и почти дикое: шторы из плотной, болотного цвета ткани были задернуты, отчего спальню окутывал зеленоватый полумрак; по полу были беспорядочно разбросаны исписанные листы бумаги, чернила отпечатались на стенах, на ковре, на белоснежном скомканном белье просторной кровати. Над большим дубовым столом сгорбилась массивная фигура, вцепившаяся пальцами в свои волосы, лбом почти соприкасаясь с исписанной пачкой листов. Все это находилось в таком неподвижном, безжизненном состоянии, что с одного взгляда холодом пробирало до внутренних органов.
Сержио крепче прижал к себе писчие принадлежности и гулко сглотнул, поджимая губы, явственно ощутив себя кроликом, закинутым в логово медведя.
Фигура дрогнула, никак не обозначив вниманием чужое присутствие, выхватила из пачки лист и с маху вжала ладонью в светло-желтую стену, отпечатывая на ней ещё не высохшие чернила.
— Монсеньор? — робко вопросительно проговорил парень, цепко взволнованно наблюдавший за порывистыми непредсказуемыми движениями, сжавшийся в пружину и готовый в любой момент сорваться из комнаты в коридор.
— М? — фигура выронила лист — он скользнул на стол, открывая взгляду странные отзеркаленные отпечатавшиеся надписи.
— Я пришёл по просьб…- парень запнулся, на затем, ощутив комок в горле, видя медленно умирающего изнутри человека, выпалил. — Может быть, Вам нужна помощь? — он нервно облизнул губы.
Маршал поднял на него пустой, ничего не выражающий взгляд, хмуря чёрные брови. Он пригладил топорщащиеся волосы и на некоторое время снова замер, тупо уставившись на незваного гостя, не имея моральных сил даже перемещать воспаленный взгляд куда-либо ещё. Его состояние дополнял не спадающий уже более недели жар, окрасивший его лицо в бледный багрянец. Волосы свалялись и торчали в разные стороны, посеревшая рубашка измялась.
— Что Вас так гнетет? Вы не хотите об этом поговорить? — Сержио осторожно отложил перья, бумагу и баночку чернил на тумбу у двери и нервно сцепил руки в замок, а затем совсем робко добавил, склонив голову набок, -…нет?
Георг удивленно приподнял брови, его взгляд на какой-то момент осознанно просветлел.
— Нет, — выдохнул он, растирая по щеке каплю чернил, и отвернулся к столу. — Нет… — де Жоэл снова взял в руки перо и обмакнул в чернила, замирая, наблюдая за тем, как медленно, капля за каплей, они стекают на стол. Лужица своей кромкой тронула угол белоснежного листа.
Сержио стиснул зубы, осторожно переступая через бумагу, подошёл к Георгу и пальцами сжал перо, мягко высвобождая его из испачканной чёрным ладони. Не получив никакой реакции, он собрал листы на столе в одну стопку и сдвинул в угол. Тяжелый стол, судя по белым стертым следам на полу, придвинули сюда от окна.
Парень осторожно положил руку на чужое плечо, ощущая смутное беспокойство. Георга он видел не впервые, однако лично дела с ним не имел. Маршал часто приезжал к Максимилиану в поместье, так что Сержио постоянно гоняли по всяким поручениям-важным и не очень. Он помнил гулкий смех этого человека и его бодрую чеканящую походку, немного самодовольную улыбку.
Парень тяжело вздохнул, засучивая рукава, и принялся собирать листы, разбросанные по комнате, обнаруживая, что даже в бреду Георг оставался верен себе и нумеровал страницы, что значительно упрощало изначальную его задачу, пусть и не способствовало выздоровлению.
Расправившись с делом, он снова оглянулся на мужчину — тот не двигался.
— Мне распорядиться, чтобы Вам что-нибудь принесли? — Сержио сдул прядь со лба и опустил очередную стопку на стол, придерживая листы так, чтобы они не разлетелись.
Георг откинулся на спинку стула и задержал взгляд на чужом лице.
— Монсеньор? — парень перевёл взгляд на чужие руки и сбивчиво повторил свой вопрос.
Маршал промолчал переводя взгляд на стену с отпечатанными словами, и Сержио с тяжёлым вздохом отошёл к окну, раздвигая занавески, выглядывая в зеленеющий весенний сад. Он прижался лбом к прохладному стеклу. На улице был сильный ветер, тучи клубились над городом, а садящееся где-то далеко на западе солнце заливало багрянцем далекое небо. Мотнув головой, Сержио приоткрыл окно, пуская в комнату порывистый ветер. Дышать сразу стало несколько легче — парень даже заулыбался, жадно вдыхая запах свежести. Его чуть взмокшие волосы растрепало, и он зажмурился, упираясь руками в подоконник.