Между тем ночь кончалась. Туман и лес мешали разглядеть горизонт, но становилось заметно светлее. Молочно-белое туманное облако клубилось вокруг, не давая разглядеть что-либо дальше десяти шагов, и из него выныривали всё более уродливые деревья, покрытые белёсыми наростами. Будь дело летом, тут было бы уже не продохнуть от комариных полчищ, но в осени есть свои преимущества. Воздух стал таким влажным, что казалось, его можно пить. Отряд ехал медленным шагом. Прошелестел ветер, невдалеке плеснула вода. Потом одна из лошадей с шумом провалилась по колено в заполненную водой яму и выбралась оттуда, недовольно фыркая. Зашелестели камыши, деревья расступились, и собаки, повизгивая, остановились на краю обширного пустого пространства. Туман мешал рассмотреть, насколько оно на самом деле велико. Только выступали иногда из белой пелены маленькое корявое деревце или поросшая осокой кочка, да поблёскивала вода в бочаге.
Несколько минут сгрудившиеся на краю топи люди молча созерцали открывшуюся им картину. Потом Энсмел повернулся к Джернесу:
– Ну что, идём вперёд или возвращаемся?
– Возвращаемся, – вздохнул Джернес. Бросать погоню не хотелось, но лезть в трясину хотелось ещё меньше. Положим, он сможет сделать так, что пяток всадников удержатся на поверхности даже в самом сердце топей. Но обшарить с ними всё болото невозможно, а от собак здесь толку чуть. Если Кондар сунулся сюда, то он либо утонул, либо благополучно миновал гиблое место… либо затаился в любой части болот.
Люди со вздохами облегчения развернули коней.
– Послушай, – спросил Айрони, – а можно сделать так, чтобы твой след вёл в одну сторону, а сам ты отправился в другую?
– Можно, – кивнул Джернес, – и даже не очень трудно, но надолго такого ложного следа не хватит. К тому же я нигде не чую следов колдовства.
– Ты же говорил, что амулет скрывает не только его самого, но и творимую им магию.
– Я говорю не о самой магии, а об её следах. Их амулет скрыть не может, особенно если его владелец уже ушёл. Впрочем, достаточно умелый маг и сам может их затереть, а детально проверять на скаку у меня, сам понимаешь, возможности не было.
– Значит, придётся обшаривать все окрестности, – подытожил Энсмел. – И начнём с "Цветка и подковы".
Обитатели постоялого двора уже проснулись и столпились в главном зале. "Цветок" содержала одна большая семья, включавшая, помимо хозяина, двоих его сыновей с жёнами, дочь с мужем, вдовую сестру-стряпуху, её незамужних дочерей и женатого сына, а также нескольких хозяйских внуков. Постояльцев у них и в самом деле было меньше десятка: торговец с помощником, отставной офицер, направлявшийся домой, приказчик большого торгового дома с двумя охранниками, ехавший по делам, пожилая супружеская пара, собравшаяся в гости к родне в ближайший город, да молодой деревенский парень, надумавший завербоваться в армию. Надо же, в былые времена вербовщикам приходилось тащить рекрутов силой и хитростью, а теперь сами идут. И не боятся путешествовать в одиночку. Этого у Кондара и его "ястребов" и впрямь нельзя было отнять: порядок в стране они навели и поддерживали его железной рукой. Хватит ли у теперь у Рисарна сил продолжать в том же духе?
– А что случилось? – подал голос хозяин, когда опрос постояльцев закончился.
– Есть подозрение, что где-то в этих местах скрывается государственный преступник, – ответил Айрони. – А потому просим прощения за временные неудобства, но вам придётся задержаться здесь.
Люди переглянулись.
– И надолго? – спросил приказчик.
– На полдня, может быть на день.
– Тогда, может, разрешите завтрак приготовить? – спросил хозяин. – Люди же голодные.
– Подождите, пока мы закончим обыскивать дом. А потом, если не возражаете, позавтракаем вместе с вами. Разумеется, мы заплатим.
Обыск большого дома от чердака до обширного подвала занял около часа. Потом отпущенная на кухню вместе с дочерьми стряпуха начала готовить обещанный завтрак, а люди Энсмела и Айрони занялись конюшней и прочими хозяйственными постройками. Джернес сидел на лавке у стены, чувствуя, как у него начинают слипаться глаза. Напряжение слегка отпустило, и бессонные сутки начали сказываться.
– Послушайте, любезный, – окликнул он проходившего мимо хозяина. – Как вас зовут?
– Робар Стром, господин.
– Любезный Стром, боюсь, что по крайней мере некоторым из нас придётся задержаться здесь на несколько дней. Будьте добры, приготовьте комнаты, всё будет оплачено.
Судя по всему, Робар Стром не пришёл в восторг от этого сообщения, однако возражать не стал, только спросил, сколько комнат понадобится господам. Джернес пообещал сообщить ему об этом после завтрака.
Энсмел и Айрони вошли в зал как раз тогда, когда на столах появилась яичница с чёрным хлебом и ветчиной, жареные колбаски, вчерашний белый хлеб, масло, сыр и солёные грибы. Стром спросил, что господа желают пить.
– Кофе здесь есть? – спросил Энсмел.
– Нет, господин, кофия не держим.
– Жаль. Тогда на ваше усмотрение, но не крепкое.
– Есть пиво, молоко и горячий ягодный отвар с мёдом.
– Согрейте мне молока, а моим людям подайте пива. Джернес, ты что будешь?
– Пиво.
– Хорошо, господин.
Некоторое время они ели молча.
– Нам нужен отдых, – наконец сказал Айрони. – Я бы отправил часть отряда обратно, с приказом прислать смену, часть оставил здесь. Лучшего штаба, чем этот двор, не найти, Самфел всё-таки далековат.
– Я уже обрадовал хозяина, – Джернес прожевал грибочек. – И надо отправить гонца в Хамрах. Король ждёт доклада.
– Верно. Представляю, как обрадуется Его Величество. Как ты думаешь, он решится объявить Палача в розыск?
– Вряд ли. Скорее объявит мёртвым. Зачем ему живое знамя? К тому же, если Кондар всё же выжил, можно будет объявить его самозванцем.
– Думаешь, поможет? – спросил Энсмел.
– Во всяком случае, не помешает. Люди устали от войн. Активно против будут только самые непримиримые, остальные вздохнут и махнут рукой. Тем более что власти магов всё равно конец, к тем из нас, кто вернётся в Мейорси, станут относиться как к неизбежному злу, а когда поймут, что от магов есть польза – то уже и не только как к злу. Всё же есть беды, для преодоления которых магия необходима – эпидемии, стихийные бедствия…
– Угу, – невнятно сказал Айрони. Проглотил то, что было у него во рту, и поинтересовался: – А ты что будешь делать?
– Лягу спать.
– А потом?
– А потом попробую всё-таки задействовать магию.
Сквозь мелкие оконные стёкла проник бледный солнечный луч. Джернес выглянул в окно. Тучи расходились, сквозь них проглядывало голубое небо. Первый день без "Мархановых братьев" обещал быть ясным.
На этот раз его привёл в себя запах. По крайней мере, именно его он первым делом и почувствовал, когда очнулся. Непередаваемый аромат гнили, сырости и образующихся в глубинах болот газов. Почему-то он не на минуту не усомнился в том, что этот газ – болотный. Рыжий поморщился и открыл глаза.
Над головой нависал покатый потолок. Именно нависал, потому что кровля хибары, где он находился, спускалась почти до самой земли, а он лежал на лавке у стены, и дранковая крыша была ближе, чем на расстоянии руки. Под ним была постель из свежего сена, накрытого чистой простынёй, голова покоилась на подушке, а тело укрывала тёплая овчина. Память подбросила смутную картинку того, как его сюда привели, раздели и уложили, а привели точно через болото. Но вот кто это сделал?