Хотя первому пункту объяснение найти можно. Элана – телепат, и если он решил доказать искренность своих намерений, то обращение к ней выглядит вполне логично. Но какая муха укусила саму Элану? Быть может, она чувствует себя обязанной ему за спасение от Марсана? Не зря же она уговаривала Джернеса не упоминать имени Кондара в связи с тем делом. Да, наверное, так оно и есть.
Теперь предстояло решить, стоит ли впутываться в это дело, и если да, то к кому обратиться. Впрочем, он уже почти пообещал Элане своё посредничество, так что этот вопрос решён. Сейчас ему важнее понять, хочет ли сам он помочь бывшему другу. Уничтожить Тёмных безусловно надо, а вот справедливо ли, что предводитель "Марханова братства" избегнет заслуженного наказания? Да Боги с ней, со справедливостью, ненавидит он Кондара или нет? Джернес сел и невольно потёр хромую ногу. Если бы его спросили об этом в Башне, он, не задумываясь, ответил бы "да!". Но с тех пор прошёл не один год, и его тогдашние чувства успели угаснуть и подёрнуться пеплом. И за эти годы он так и не смог решить для себя, как же он относится к Алеру Кондару, Лейсону Тархено.
Значит, и решать, соглашаться ли на неожиданное предложение, будет не он. Он даст знать властям Карперы и Мейорси, и пусть уж они думают, а он честно донесёт до Эланы их ответ. И, приняв это решение, Джернес почувствовал искреннее облегчение.
Впрочем, совсем умыть руки у него не получилось. Как-никак, он был одним из немногих людей, знавших Кондара лично, а потому, когда власть предержащие отрядили делегацию для того, чтобы выслушать Палача, а уж потом принимать окончательное решение, Джернес попал в число её участников. Сам он полагал, что вряд ли сможет быть полезен, так как уже давно не имел ни малейшего представления, что творится в рыжей голове его бывшего друга, но спорить с приказом не приходилось.
Кроме него, в число переговорщиков вошли также телепат Прогис, представитель карперской Гильдии магов, и Рибодин из Мейорси, не то дипломат, не то агент Орсена, а скорее, и тот и другой одновременно. Встреча была назначена у одной из небольших деревушек, прямо в поле. Джернес полагал, что им придётся ждать, потому что Кондар наверняка захочет убедиться в отсутствии ловушки, но оказалось, что ждали их. Место было пустынное, и прибывшие заметили встречающих, едва появившись их телепорта, настроенного на переданный Элане маячок. Хрупкая невысокая девушка и её статный, выше её на голову, спутник молча смотрели на подходивших к ним людей. В воздухе уже чувствовалось дыхание приближающейся весны, и, наверно, поэтому Кондар был с непокрытой головой. Тёплый ветерок перебирал его рыжие волосы, на губах играла столь памятная Джернесу лёгкая улыбка.
Остановившись в нескольких шагах, люди молча осматривали друг друга. Кондар и Элана стояли довольно близко, и у Джернеса возникло чувство, что они не просто рядом, они вместе. Девушка выглядела насторожённой и собранной, как перед трудным делом. Да она, похоже, готовится защищать Кондара! Джернес взглянул в голубые глаза бывшего маршала. Тот ответил столь же долгим взглядом, потом церемонно наклонил голову. Джернес, помедлив секунду, ответил тем же, и Кондар перенёс внимание на его спутников.
– Вы – телепат? – нарушил он молчание, обращаясь к Прогису.
Тот кивнул:
– При всём уважении к госпоже Гарсо мы всё же хотели бы сами убедиться в вашей искренности.
– Убеждайтесь, – Кондар мельком глянул на Элану. – Может, представишь своих спутников, Джернес?
Тот назвал имена и отступил в сторону, давая понять, что не собирается участвовать в переговорах. Элана, переглянувшись с Кондаром, тоже отступила, и Джернес, кивнув ей, сделал приглашающий жест. Они отошли на несколько шагов.
– Мне показалось, что вы настолько доверяете ему, что не ждёте вообще никакого подвоха, – сказал Джернес.
– Но я и в самом деле думаю, что он не намерен причинять мне зла. Хотел бы – давно бы сделал это.
– Кто знает, кто знает… Как он вообще на вас вышел?
Элана на мгновение замялась.
– Он подкараулил меня на постоялом дворе. Сказал, что искал меня, но встретились мы случайно. Я согласилась его выслушать, он рассказал, что с ним произошло, и попросил помочь.
– И вы, по своему обыкновению, не отказали. Хотя не уверен, что врачебная этика применима в данном случае.
– Дело не во врачебной этике, – твёрдо сказала Элана. – Я ведь, как-никак, обязана ему жизнью. И вы, кстати, тоже.
Джернес промолчал.
– Простите, – сказала Элана, – я помню, что он с вами сделал. Но… Месть ведь ничего не исправит, верно? Даже если назвать её правосудием.
– Добрая вы девушка, Элана, – проворчал Джернес. – Ладно, если он и в самом деле нам поможет… Что у него вышло с Тёмными магами?
– Они попытались его подчинить, но он вырвался. А недавно они снова нашли его и предложили союз.
– С передачей им госпожи Гарсо в качестве жеста доброй воли, – добавил Кондар. В его разговоре с телепатом и дипломатом возникла пауза, и последние слова Эланы были ими услышаны.
– В каком смысле? – осведомился Джернес.
– Они хотят отправить её на алтарь и попросили меня привести её к ним. Думаю, на этом можно сыграть, – ответил Кондар. – Будет законный повод напроситься к ним в гости.
– Ты что же, хочешь использовать Элану в качестве приманки?
– Не её, а кого-нибудь, кто сыграет её роль. Госпожу Гарсо, я думаю, мы в это впутывать не станем. Она не боевой маг, и толку от неё там будет немного.
Говорили, что обычай устраивать маскарады на исходе зимы восходит ещё к языческим традициям – к тем временам, когда праздники имели сакральный смысл, и люди искренне верили, что если солнце как следует не попросить, то оно и на лето не повернёт. Тогда шумные празднования изгнания зимы сопровождались обрядами, во время которых люди надевали личины, чтобы не быть узнанными злыми силами, и разыгрывали священные представления, наивно полагая, что символическая победа над ряженым, изображающим беды прошлого года, действительно поможет оставить все неприятности в уходящей зиме. Потом Новый Год во всех странах сместился со дня весеннего равноденствия на самый короткий зимний день, но традиция праздновать уход зимы осталась, а вместе с ней и обыкновение надевать на этот праздник маски. Среди знати и людей состоятельных маскарад стал ещё одним поводом выделиться и показать себя. Хозяева домов соревновались между собой в пышности устраиваемого праздника, а их гости – в богатстве и вычурности нарядов.
Людям попроще обычно приходилось довольствоваться тем, что устраивалось за счёт городской казны, от чего, впрочем, они были не в обиде. Буйная толпа ряженых в масках, чаще всего звериных, заполняла улицы провинциального Квера, надрывались музыканты, везде плясали, пели, играли в разные игры. Выступали жонглёры и акробаты, по улицам проезжали шутовские процессии, двери постоялых дворов и харчевен были открыты настежь, и уставшие плясать заходили в них, чтобы пропустить по кружечке, проглотить кусок жареного мяса и снова присоединиться к веселью. Те же, кто хотел провести время спокойнее, могли принять участие в идущей в залах игре в карты или кости и прочих развлечениях для желающих побыстрее расстаться с деньгами. Впрочем, было ли это времяпрепровождение спокойным – большой вопрос. За игральными досками порой разыгрывались такие драмы, которые не снились и самым отъявленным буянам на улице.