Я изогнула бровь.
— И все, что мне нужно сделать, это попросить, Джинн?
— Если бы я был Джинном, у тебя было бы только три желания.
Я подняла палец.
— Первое желание: я хочу сделать что-нибудь веселое.
— Твое желание - мой приказ. Второе желание?
— Я хочу снять эти ботинки. Ноги чертовски болят. Я рассмеялась, когда он наклонился вперед, чтобы я забралась к нему на спину.
Он просунул руки под мои ноги и подождал, пока я обхвачу его шею, прежде чем поднять меня.
— Третье желание?
Я прильнула к нему, коснувшись носом чувствительного места под его ушами. Я почувствовала, как он вздрогнул подо мной.
— Я хочу знать правду. Что с нами случилось?
Он тяжело сглотнул. Я почувствовала, как его адамово яблоко дико покачивается на моей руке.
— Я не могу тебе этого сказать.
— Но ты сказал, что все, что мне нужно сделать, это...
— Спросить. Я знаю. — Он повернул голову, изо всех сил стараясь встретиться с моими глазами, когда я прижалась к его спине. — Но это не только мой секрет.
Еще одна загадочная подсказка.
Я приняла ее, пока что, но не собиралась сдаваться.
Он сделал шаг вперед.
Я крепче сжала его руки, и он прижался ко мне так крепко, что мое тело зажглось от потребности.
— Ты же не собираешься нести меня всю дорогу?
— Нет, черт возьми. Ты тяжелая.
Я укусила его за шею, и он застонал, крепче прижимаясь ко мне.
— Возьми свои слова обратно.
— Никогда, если это означает, что ты снова меня укусишь".
Я закатила глаза. Он переместил мой вес так, чтобы большая часть его приходилась на правый бок, достал из кармана сотню и протянул ее в сторону улицы. Два такси мгновенно остановились, он открыл дверь одного из них, провел меня по спине и помог забраться на заднее сиденье.
Он закрыл дверь.
— Парк Райлафакс.
Таксист смотрел на меня так, будто Ренье только что похитил меня, его глаза просили меня моргнуть три раза, если я в опасности, и два раза, если я в порядке. И я не была в порядке. Вообще.
В метро мое хрупкое сердце забилось чаще.
Когда Ренье смахнул соус с моих губ у Рокки и слизал его с его пальца, я пересмотрела свою позицию по поводу того, чтобы спать с ним.
Когда он накормил меня чуррос на озере, я была на грани того, чтобы спросить его, может ли он накормить меня чем-то другим. Чем-нибудь к югу от границы.
Когда он вручил мне водный пистолет и выстрелил струей воды в облаченного в гидрокостюм туриста с крыши, мне захотелось, чтобы нам снова было двенадцать, чтобы мы устроили водные бои в парке, где позже мы разделили мой первый поцелуй.
Когда в ресторане с тако он сделал для нас заказ на, как я полагала, беглом японском языке, а глаза симпатичной официантки заинтересованно блеснули, мне захотелось схватить Ренье за рубашку, притянуть к себе и впиться в его губы самым большим поцелуем, как пес, переполненный тестостероном, в территориальном соревновании по мочеиспусканию.
А когда мы набрали монет из фонтана в его отеле и он научил меня обратным карманным действиям, я впервые с момента разрыва нашей дружбы почувствовала себя свободной и воодушевленной.
Итак, все ли со мной было в порядке?
Нет.
Но я все равно дважды моргнула.
Парк Райлафакс был холмистым парком, примыкающим к аэропорту, и, насколько я могла судить, необычайно шумным местом, чтобы завершить лучшее свидание в моей жизни. Черт, я даже не была уверена, было ли это свиданием, но никакое другое название не подходило.
— Что ты делаешь?
Ренье открыл замок в закрытом парке - разумеется, у него был ключ - и повел нас в сторону парка, где стоял ряд шкафчиков.
—Мы с Николайо давно оставили здесь одеяла и фонарики, но я не уверен, что они еще здесь. — Он окинул взглядом ряд и остановился на шкафчике слева от центра. — Вот.
Когда он ввел комбинацию и замок открылся, по его лицу расплылась искренняя улыбка. Он протянул мне одеяло, перекинул другое через плечо, взял длинный фонарик и снова запер шкафчик.
— Это был мой день рождения?
На смену его улыбке пришла лукавая ухмылка.
— Может быть. — В такси он упомянул, что приезжал сюда в старших классах. Но это было уже после того, как он завязал со мной дружбу, и все же он сделал комбинацию на шкафчике в день моего рождения? — Это легко запомнить.
Верно.
18 июля 1992 года.
07-18-92.
Не как 11-11-11.
Я вскинула бровь.
— Что мы делаем в темном парке одни ночью? — Здесь не было ни одного фонарного столба.
Он включил фонарик и повел меня к центру парка.
— Сейчас увидишь. — Было уже поздно, но он кричал, чтобы его услышали в пустом парке, и звук двигателей самолетов прерывал каждый слог.
Я взяла его за руку, потому что, несмотря на свою непомерную гордость, мне не хотелось глупо спотыкаться в темноте. Когда мы достигли центра самого высокого холма в парке, он расправил свое одеяло на земле, взял то, что было у меня в руке, и жестом предложил мне лечь.
Он растянулся рядом со мной, так что мы лежали плечом к плечу, наши полные тела были наклонены холмом и прижаты к мягкому, плюшевому одеялу. Он накрыл нас другим одеялом, более толстым, несмотря на флоридскую жару. Я наклонилась вперед, чтобы сесть, но он протянул руку, загораживая меня, и я осталась лежать на траве, покрытой одеялом.
Я повернула голову к нему лицом, прижавшись спиной к земле.
— Что?
Он встретил мой взгляд, в его глазах плескалось предвкушение.
— Подожди.
— Подождать чего...
— Кричи.
Не прошло и секунды, как он издал крик, испугавший меня, а когда в нескольких футах над нами пролетел чертов самолет, мой крик стал громче его.
Как только он пролетел, мои волосы дико взметнулись, а глаза остекленели от восторга.
— Что это, черт возьми, было? — Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце. — А еще будет?"
— Скоро вылетит много рейсов "красных глаз", так что да.
Он взял меня за руку, и я позволила ему, переплетя наши пальцы таким образом, что позже я буду разбирать детали. Этот момент был слишком необычным, чтобы испортить его нашей запятнанной историей.