— Спасибо.
— Почему ты мне солгал? — Я решила, что если не скажу, о чем, то он сам заполнит пробелы.
Его лицо побледнело, и он выронил вилку, которую держал в руках.
— Он сказал тебе?
— Да, — солгала я. — Но я хочу знать, почему я должна была услышать это от него, а не от тебя.
Он отодвинул стул и резко встал, отчего тот с грохотом рухнул на пол.
— Я не могу говорить об этом с тобой.
Я скрестила руки на груди, и мой тяжелый взгляд не дрогнул.
— Если ты хочешь, чтобы я была в твоей жизни, другого выхода нет. — Готова ли я была выполнить свою угрозу? Проклятье, если бы я знала. Но тайны разрушили мое прошлое, и я не позволю им разрушить мое будущее.
— Дорогая, нет...
— Почему, папа?! — За двадцать пять лет жизни я никогда не повышала голос на отца, но мой голос громко прозвучал в маленькой квартире, заставив нас обоих вздрогнуть.
Он спокойно поправил стул и сел. Сутулость его плеч резанула меня по сердцу.
— Я не мог сказать своей дочери, что у ее мамы был роман с отцом ее лучшего друга.
Настала моя очередь бледнеть.
Он вгляделся в мое лицо.
— Ты не знала.
— Папа, мне нужно, чтобы ты перестал лгать. — Мои руки сжались в кулаки, но я спрятала их под обеденным столом. — Я не знаю, кого ты сейчас защищаешь, но это точно не я.
— Дорогая, я не могу...
— Ты расскажешь, или я уйду. — Пора было начать ставить себя на первое место. Люди относятся к тебе в зависимости от того, что ты от них ожидаешь, и меня не переубедить в том, что я ожидаю меньшего.
Он проглотил свои слова, и на нас опустилась тишина.
— Твоя мама познакомилась с Кристиано Андретти, когда забирала тебя от Ренье. После этого она стала... встречаться с ним каждый раз, когда приезжала за тобой.
Я опустила глаза. Я вспомнила, как она наряжалась, когда приезжала за мной. Однажды я даже сказала ей, как красиво она выглядит, когда появляется в своем струящемся платье, с завитыми волосами и красной помадой.
Она исчезала "в туалет" на час, и я не придавала этому значения, потому что была слишком занята игрой с Ренье, и я была слишком мала, чтобы понимать, что все это значит.
Когда стало ясно, что папа не намерен продолжать, я насмешливо сказала.
— Я была рядом с тобой каждый день на протяжении последних двадцати пяти лет, а ты все еще хранишь мамины секреты. Ты все еще предан ей.
Папа оттолкнул от себя миску. Вилка вывалилась сбоку и упала на пол.
— Это не секрет твоей мамы. Это мой! — Он понизил голос и больше не кричал на меня, но его слова только резали глубже. — Меня было недостаточно.
— Это смешно.
— Правда? Посмотри на это место. Ты сама это говорила, снова и снова. — Он широким жестом обвел квартиру. — Твоя мама хотела большего. Она заслуживала большего! Поэтому, когда Кристиано попросил твою маму уйти от нас, она так и сделала.
— Хватит оправдывать ее! Мне было десять! Десять! Она не имела права уходить.
— Он дал ей гламурную жизнь, о которой она всегда мечтала. Жизнь, которую она заслуживала.
— А ты подарил ей семью.
Неадекватность подтачивала края моего сердца, но я отталкивала ее. Если я что-то и знала наверняка, так это то, что меня хотят. Ренье провел последние два дня, подтверждая то, что я и так должна была знать. Теперь настала очередь отца разобраться в этом, и я надеялась, что ради нас обоих он это сделает.
Папа отвел глаза. Чувство вины - такое сильное чувство вины - поглотило их.
— Он поселил ее в пентхаусе на противоположном конце Майами-Бич, но прошло несколько лет, и ей стало одиноко, и она захотела вернуться домой.
Он сглотнул.
— Мы все уладили. Кристиано не хотел, чтобы она уезжала, и пытался показать ей, как, — его горло перехватило, — меня для нее недостаточно. Недостаточно внешности. Недостаточно вспышки. Недостаточно денег. Когда ты училась в восьмом классе, милая, Кристиано прислал своих головорезов. Деньги за защиту, так они это называли. И я заплатил. Это были огромные деньги, и я их заплатил. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности.
— Но ты не мог продолжать платить, — прошептала я.
Он покачал головой.
— Нет.
— Где сейчас мама?
Кристиано ушел. Не было никаких причин, чтобы она не вернулась домой.
Отец пожал плечами, в его глазах плескалось нечто, слишком похожее на боль.
— Я не знаю. Я всегда считал, что ей было слишком стыдно за то, что она сделала.
Я зашевелилась в своем кресле.
— Почему ты тоскуешь по ней? Почему бы тебе не продать магазин и не уехать из этого дерьмового города? Ты просаживаешь деньги направо и налево, — я жестом указала на квартиру, — и посмотри, где мы живем! Ты мог бы купить хорошее ранчо в дешевом штате и выйти на пенсию на деньги от продажи магазина. Может, найдешь кого-нибудь, кого снова полюбишь, папа.
— Но я люблю ее.
Я не могла рассуждать об этом.
Я не понаслышке знала, что такое нелогичная любовь.
Я перевела разговор в другое русло.
— Какое отношение все это имеет к нам с Ренье?
— Кристиано поставил нам ультиматум. Если Ренье перестанет проводить с тобой время, он откажется от платы за защиту.
— И ты согласился?
— Я думал, мы снова сможем стать семьей!
— Это разбило мне сердце! — Я хлопнула кулаками по столу. — Это сломало меня!
— И мне очень жаль! Я совершил ошибку.
Я покачала головой.
— Я не понимаю. Почему Ренье согласился на это?
— Потому что он любил тебя, и я умолял его об этом.
— Броуди сказал, что недавно видел вас с Ренье вместе.
— Он хотел тебе все рассказать, а я попросил его не делать этого.
— Почему?
— Мне было стыдно! — Он оторвал от меня глаза, не в силах встретить мой взгляд, а когда его громкость не уменьшилась, он как будто кричал на самого себя. — Столько времени прошло! Я боялся, что ты уже не будешь смотреть на меня так же! Я боялся потерять тебя!
Я встала и обогнула стол, чтобы встретиться с ним взглядом, потому что тот факт, что мой отец не мог смотреть мне в глаза, поразил меня, как неожиданный апперкот бойца ММА.
— Ты был прав и не прав. Я не буду смотреть на тебя так же, но и ты не потеряешь меня. — В конце концов, он все еще был моим отцом. — Мне нужно идти.