— Пустяки? Пустяки?!
Ренье выдернул полотенце из моих дрожащих пальцев.
Я попыталась выдернуть его обратно.
— Даже не разговаривай со мной, Ренье. Деньги на защиту? От моего отца? Ты с ума сошел?! — Я прижала полотенце к самым кровоточащим местам. Сбоку от папиной руки на стойке лежал окровавленный молоток. Я отвела глаза и посмотрела на Ренье. — Ты должен был быть здесь! Я доверяла тебе! Что случилось, Ренье?!
— Карина, я...
— Знаешь что? Я не могу даже смотреть на тебя сейчас. Уходи.
— Но...
— Убирайся! — крикнула я, бросив полотенце на стойку и изо всех сил толкнув Ренье.
Это была худшая ссора за все девять лет нашей дружбы. Теперь я понимала, что была несправедлива. Ренье всегда был добр ко мне, была моим самым яростным защитником и одним из двух людей, на которых я всегда могла положиться.
Я пыталась извиниться.
И пыталась.
И пыталась.
И снова пыталась.
Прошло пять месяцев, и мне стало казаться, что я единственный первокурсник в "Диаволо", у которого нет друзей. А Реньери? Я была права. Он понял, что слишком крут, чтобы общаться со мной, и те девять лет дружбы, которыми я дорожила, могли бы и не состояться.
С каждым днем Реньери становился все больше... все больше. Более восхищенным. Более красивым. Более популярным. Он был первокурсником, который тусовался со старшекурсниками и младшекурсниками, с одной стороны от него всегда был Николайо, а с другой - вращающаяся дверь красивых девушек. А его последним завоеванием стала Лейси Райан, моя детская обидчица.
Обед в "Диаволо" был самым ужасным. Я сидела в самом дальнем конце кафетерия, за столом, который был почти скрыт темнотой. Мне это нравилось. Чем меньше меня было видно, тем спокойнее я себя чувствовала. После того как Ренье отбросил меня как друга, все, кого я считала своим другом, восприняли это как разрешение издеваться, принижать и мучить меня за его спиной.
Я пыталась спрятаться в этом углу.
Иногда это получалось.
Иногда нет.
Поднос с обедом упал рядом со мной с громким звуком! Я подпрыгнула от неожиданности и повернулась лицом к виновнику. Зеленые глаза, напомнившие мне глаза Ренье, встретились с моими. Его точеный подбородок, выдающиеся скулы и аристократичный нос были красивы, как у Ренье, но если у Ренье были темные волосы и джентльменская стрижка, то у этого незнакомца они были светлыми и более длинными.
— Привет. Я Броуди. — Он протянул руку.
Мои глаза заметались из стороны в сторону, пытаясь понять, видит ли это кто-нибудь еще. Я надеялась, что нет.
— Возможно, ты не захочешь этого делать.
— Пожать тебе руку? Ты больна или что-то в этом роде? — Ухмылка, которой он меня одарил, была добродушной. — У меня довольно сильная иммунная система.
Я поковырялась в своем обеде.
— Нет, я имела в виду сесть рядом со мной. Возможно, ты не захочешь сидеть рядом со мной.
— Почему нет?
— Я персона нон грата. (прим. это человек, которого по тем или иным причинам, не желают видеть в определенном государстве, учреждении или обществе).
— Странное имя, Персона нон грата.
Я закатила глаза, но на губах заиграла улыбка. Давненько никто не шутил со мной.
— Я серьезно. Сидеть рядом со мной - это социальное самоубийство.
Он пожал плечами.
— Я не слишком беспокоюсь о таких вещах. — Наверное, потому, что по шкале от одного до десяти у него было одиннадцать баллов. Девушки в "Диаволо" съели бы его. То, что он сидел рядом со мной, не меняло его привлекательности.
Я склонила голову набок, оценивая его непринужденную манеру поведения.
— Почему я?
— Ты заняла этот столик. Я решил, что лучше представиться одному человеку, чем десяти, чьи имена я забуду сразу же, как только они их произнесут.
Я взяла расписание, которое он бросил на свой поднос с едой.
— Так вы здесь недавно?
— Перевелся из Сокала.
Я кивнула на его голову.
— Это объясняет прическу.
— Волосы? — Он провел рукой по золотисто-русым прядям.
— Длинные. Поцелованные солнцем. Классический парень-серфер.
Он хмыкнул.
— Это стереотип, и я на самом деле не серфер...
Я вскрикнула, отодвигая стул, когда вода попала на мои волосы, стекала по лицу и намочила белую футболку. Лейси стояла в нескольких дюймах от меня, держа в руке пустую бутылку из-под воды. Я прикрыла грудь рукой, надеясь, что никто не увидит ее сквозь тонкую футболку.
Мой взгляд метнулся к Ренье и с лазерной точностью зафиксировался на нем с другого конца кафетерия. Может быть, он и бросил меня как друга, но он не потворствовал издевательствам. Если он видел это, то обычно высказывался. Это была единственная хорошая часть моей жизни в эти дни.
Но когда я посмотрела на него, он на долю секунды запечатлел мое промокшее лицо, а затем сосредоточился на Броуди. Я ждала, что он скажет. Что-нибудь. Но он не сказал. Вместо этого он повернулся к Николайо и что-то прошептал ему на ухо. Николайо ответил, и они вдвоем начали горячий разговор, полностью игнорируя мое волнение.
Вскоре начались перешептывания. Кто-то набрался смелости и рассмеялся. Потом другой. И еще один. И еще. Очень скоро весь кафетерий смеялся надо мной. Броуди стянул с себя толстовку и протянул его мне. Я накинула мягкую хлопковую толстовку поверх мокрой рубашки, благодарная за то, что хоть кто-то был на моей стороне. Возможно, скоро он поймет, что дружба со мной не стоит того, чтобы подвергать себя остракизму в "Диаволо", но до тех пор я приму любую помощь.
В другом конце комнаты глаза Ренье поймали мои, задержавшись на толстовке. Он встал, решимость придала ему осанку, но Николайо потянул его обратно вниз. Они обменялись торопливыми словами, и Ренье глубокомысленно нахмурил брови, прежде чем занять свое место. Я вернула свое внимание к Броуди, чувствуя себя глупо. Ренье не был героем. Он был злодеем.
Я просидела весь обед, промокшая и дрожащая, но моя гордость не позволила мне убежать и спрятаться. Кто-то подошел ко мне и пошутил насчет моих мокрых волос. Казалось, что, не защищая меня, Ренье снял с меня негласный запрет на издевательства в его присутствии. Броуди огрызнулся, и на мгновение я снова почувствовала себя защищенной.