В этом архипелаге Эроса Паоло неизбежно получал заказы на натурные работы. Они не были его сильной стороной; он предпочитал богатые, мягкие одеяния, покрывающие полурубиновые формы, с красивыми бесхарактерными лицами, увенчанными вздыбленными прическами из золотых волос. На "Марсе и Венере", хранящейся сейчас в музее Метрополитен, изображена толстая и нескладная богиня с бесформенной ногой, страдающей водянкой. Но она прекрасна в "Венере и Адонисе" из Прадо, затмеваемая только собакой у ее ног; без собаки Паоло не смог бы рисовать. Лучшая из мифологий Веронезе - "Изнасилование Европы" во Дворце дожей: пейзаж с темными деревьями, крылатые путти, роняющие гирлянды, Европа (финикийская принцесса), радостно восседающая на быке-любовнике, который лижет одну из ее прелестных ножек и оказывается не кем иным, как Юпитером в романтическом маскараде. Удачливый Казанова неба проявил здесь божественный вкус, ведь полуодетая в королевское одеяние Европа - самый удачный синтез женского совершенства у Веронезе, ради которого стоит покинуть небеса. Далекий фон продолжает историю, показывая быка, несущего Европу через море на Крит, где, как гласит красивая легенда, она дала свое имя континенту.
Сам Паоло не торопился отдаваться женщине. Он собирал образцы до тридцати восьми лет; затем женился на Елене Бадиле. Она родила ему двух сыновей, Карло и Габриэле; обоих он обучил живописи и предсказал, скорее с любовью, чем прозорливо: "Carletto mi vincera - "Чарли превзойдет меня"".36 Как и Корреджо, он купил ферму в Сант-Анджело-ди-Тревизо и провел там большую часть своих супружеских лет, экономно распоряжаясь финансами и редко отлучаясь из Венето. В сорок лет (1568) он был самым востребованным художником в Италии, приглашения приходили даже из других стран. Когда Филипп II попросил его украсить Эскориал, он оценил комплимент, но устоял перед соблазном.
Как и его предшественники, он был призван написать священную историю для церквей и богослужений.* После тысячи Мадонн мы находим все свежее и привлекательное в Мадонне семьи Куччино (Дрезден): красивые чернобородые доноры, смущающе естественные дети, белокожая фигура судьбы - женщина такой величественной красоты, какой редко равнялось даже венецианское искусство. Брак в Кане" (Лувр) - это именно та сцена, которую Веронезе любил писать: Римская архитектура в качестве фона, собака или две на переднем плане и сто человек в ста позах. Он нарисовал их так, как будто каждый должен был стать главным портретом, и поместил среди них Тициана, Тинторетто, Бассано и себя, каждый из которых играл на струнном инструменте. Паоло, в отличие от Тинторетто, не заботился о реализме; вместо того чтобы сделать своих пирующих такими мужчинами и женщинами, которых мог бы предоставить маленький иудейский городок, он сделал хозяина венецианским миллионером, дал ему дворец, достойный Августа, гостей и собак с родословной, а на столы поставил изысканные блюда и чудодейственное вино. Если судить по Веронезе, Христос много пировал во время своих несчастий: в Лувре мы видим Его в доме Симона-фарисея, с Магдалиной, омывающей Ему ноги, и великолепными женскими фигурами, движущимися среди коринфских колонн; в Турине Он обедает в доме Симона-прокаженного, а в Венецианской академии - в доме Левия. Но тут же, в галерее Веронезе, мы видим Христа, теряющего сознание под тяжестью креста (Дрезден), и распятого на фоне падающего неба, с тусклыми башнями Иерусалима вдали (Лувр). Конец великой драмы скромен: простые паломники ужинают с Христом в Эммаусе, очаровательные дети ласкают неизбежную собаку.
Более значительными, чем эти иллюстрации к Новому Завету, являются картины Веронезе из жизни и легенд о святых: Святая Елена, облаченная в прекрасное одеяние, верящая, что видит ангелов, несущих крест (Лондон); Святой Антоний, подвергаемый пыткам мускулистым юношей и ангельской женщиной (Кан); Святой Иероним в пустыне, утешаемый своими книгами (Чикаго); Святой Георгий, экстатически встречающий мученическую смерть (Сан Джорджо, Венеция); Святой Антоний Падуанский, проповедующий рыбам (Боргезе) - великолепный вид на море и небо; Святой Франциск, получающий стигматы (Венеция); Св. Меннас, блистающий в доспехах (Модена) и принявший мученическую смерть (Прадо); св. Екатерина Александрийская, мистически обвенчанная с младенцем Христом (Санта-Катерина, Венеция); св. Себастьян, несущий штандарт веры и надежды, когда его ведут на мученическую смерть (Сан-Себастьяно, Венеция); св. Иустина, принимающая мученическую смерть с двойным риском - в Уффици и в своей церкви в Падуе: все это картины, не сравнимые с лучшими работами Тициана или Тинторетто, но все же заслуживающие названия шедевров. Возможно, прекраснее всех этих картин - "Семья Дария перед Александром" (Лондон), где мрачная царица и прекрасная принцесса стоят на коленях у ног красивого и щедрого завоевателя.