Число книг по оккультизму, метапсихологии и прочему подобному бреду достигает фантастических размеров. Однажды я пришел в Ленинскую библиотеку выбрать две-три книги по оккультным наукам, чтобы рассказать о них читателю. Меня оторопь охватила, когда передо мной поставили три полных ящика библиотечных карточек. И это при условии, что уже лет сорок по вполне понятной причине эти ящички не пополняются — мы, к счастью, подобной литературы не издаем и из-за границы ее не выписываем. А что было бы, если бы ящики дополнить всем, что издается в этой области до сего времени во всем мире? Число карточек удвоилось бы или утроилось.
Успехи физиологии и психологии к началу нашего века стали столь значительными, что магии пришлось отступать и из этих областей. Отступление пошло по двум линиям. Ряд деятелей махнули рукой на естествознание, на то, что ученые называют их шарлатанами и жуликами, и откровенно стали поборниками оккультизма, полагая (и не без оснований), что на их век дураков хватит. Другая же часть любителей чудесных явлений, значительно меньшая, не пожелала оказаться выброшенной из интеллигентного общества и произвела очередную смену вывески. Слово «магия» стало уже давно синонимом чертовщины. Термин «метапсихология» также уже приобрел дурную репутацию. И магия XX века получила название «парапсихология». Эта «наука» уже как-то учитывает реальную действительность, а посему ограничивает себя лишь тремя областями деятельности: а) изучением возможностей предсказания будущего, б) возможности передвигать предметы силой желания и в) передачей мыслей на расстояние. Парапсихологи отличаются от своих предшественников и еще в одном важном отношении: они не считают возможным строить «теории» по поводу той чепухи, в существование которой они верят. Они ставят себя в благородную позу экспериментаторов, исследователей таинственных факторов, которые сегодня еще не имеют объяснения.
Прежде чем перейти к более подробному рассмотрению наук о чудесах, хочется поразмыслить на тему: откуда такая, легкость в завоевании верующих. Ясно, что в распространении веры в чудеса играют роль социальные причины. Действительно, если нет борьбы с религией, значит, ослаблена борьба с чудесами любого орта. Но это не единственные причины. Вера в чудеса имеет много психологических обоснований.
Разумеется, существует множество явлений, объяснение которых не лежит на поверхности. Когда эти явления касаются мира физического, то поиски истины остаются в руках лишь работников науки. В эту область любители «чудес» не лезут, поскольку для того, чтобы только разобраться в фактах, требуется изрядное знание предмета. Совсем иначе обстоит дело, когда речь идет о сложных событиях, происходящих в мире взаимоотношения людей. Эти явления представляют неизмеримо больший интерес для любого человека, далекого от науки, чем непонятное в мире физики. Поэтому он острее прислушивается к объяснениям психологических тайн, которые ему предлагают. Но рациональное объяснение сложных и еще совсем мало исследованных явлений, связанных с закономерностями человеческих восприятий и психики, как правило, сложно и еще не полно. Следить за рациональным объяснением не так-то легко — это требует и знаний и мыслительного напряжения. Гораздо легче принять на веру «объяснение», которое, как я говорил выше, строится по принципу детской психологии, стремящейся для каждого явления найти своего мистического носителя.
Вера в несводимость духовных явлений к материальному началу воспитывается поэтому без особого труда. Очень многие лица с пеной у рта доказывают невозможность дать материалистическое обоснование людской проницательности, вещим снам, народным приметам, мгновенным исцелениям от болезни.
Неизощренному уму представляется чудом способность проницательного, остронаблюдательного человека угадывать желания и мысли. Необъяснимым представляется исцеление больного в моменты сильного душевного потрясения. Так же точно совершенно непонятными кажутся вещие сны и предчувствия, когда… они сбываются, когда выполняются некоторые распространенные приметы.
Явления, связанные с психической деятельностью человека, по сути дела, только-только начинают изучаться. Далеко не все они могут быть сейчас истолкованы. Но естествоиспытатель уверен, что это преходящее и что рано или поздно исчерпывающая модель человеческой психики будет создана.
В то же время некоторое размышление показывает достаточно отчетливо, на каком пути должен и может ученый искать рациональное объяснение всем этим фактам. Так, угадывание сопряжено с воспитанием у «чародея» острой наблюдательности. Что касается вещих снов, то человек видит их достаточно часто, но запоминает свои предчувствия лишь тогда, когда они выполняются. Несомненно, удастся доказать, что события предыдущих дней подготавливают неосознанно для сновидца материал его видения.