Было бы смешно, если бы после всего этого поцелуй не привел в восторг.
Но это было не так.
Это был, ну, такой поцелуй, которого ждешь всю жизнь. И я даже не была таким романтиком. Это был просто факт. Он схватил меня в стиле альфы и глупо поцеловал.
Затем, как будто этого было недостаточно, он пошел дальше, бросил эту фразу и умчался.
Но хуже всего было то, что он был прав. Я была трусихой. Я убегала, потому что знала, что бы ни происходило между мной и Ренни, это было что-то большое, что-то грандиозное. Дело в том, что я не была готова к этому. Главная причина заключалась в том, что я знала, что это будет безумно, непредсказуемо и беспорядочно.
Я просто не была готова к этому.
Уйти было легче.
Трусливо? Абсолютно.
Но умно? Да. По крайней мере, я так думала.
На самом деле, это был единственный выход.
Так почему же в животе у меня было дрожащее, неуверенное чувство, когда я взяла свой рюкзак и направилась к воротам, где на улице была припаркована моя машина, да, я притворялась, что это было просто чувство, что я оставила работу наполовину законченной, а не разочарование от упущенной прекрасной возможности.
Глава 6
Мина
— Ты дышишь на меня, — раздраженно прорычал Эл.
Он не ошибся. Я нависала над его плечом, пока он печатал еще какую-то информацию, которую он раскопал о парнях, которых поймали за взломом в спортзале три дня назад.
Я не могла утверждать, что ему было приятно работать со мной, потому что это было бы откровенной ложью. Я была почти уверена, что он почти хотел дать мне пощечину, когда я допила остаток кофе, не сразу поставив новый кофейник. Очевидно, в его рабочем пространстве существовали правила. Но поскольку он был примерно таким же общительным, как Волк в плохой день, эти правила я усвоила в основном методом проб и ошибок.
Например, мне не разрешалось прикасаться к его ноутбуку.
Я также не могла расставить по алфавиту его досье на Абруццо, потому что у него была какая-то идиотская система, которая имела смысл только для него.
Но ни одно преступление не было таким ужасным, как преступление с кофе.
— Где я могу устроиться? — спросила Алекс, войдя за две минуты до того, как объявила, что ей «чертовски надоело сидеть взаперти», поэтому она решила оставить Брейкера с их сыном Джуниором и направилась в Хейлшторм на целый день в качестве формы небольшого восстания. Брейкер, похоже, не был слишком убежден в том, что отдача от войны Приспешников не доберется до его маленького домика на холме. На самом деле, это был общий консенсус вокруг союзников Приспешников с тех пор, как Хейлшторм вошел в спортзал и обнаружил не только жучки, но и маленькую, плохо сделанную самодельную бомбу. Достаточно плохую, что она, вероятно, не причинила бы большого вреда, кроме запертого офиса, в который они её поместили.
Джейни посмеялась бы над этим. Знаете, если бы мы делились этим с ней. А мы не делились. Ло, к моему удивлению, встала на сторону Рейна, и она получила радиомолчание обо всей ситуации.
— Возвращайся в свой чертов дом, — прорычал Эл, явно менее командный игрок, чем даже я.
Честно говоря, я была рада компании Алекс.
Для меня Алекс была простым коллегой и другом. Это было в основном благодаря тому, что мне никогда не приходилось анализировать ее. Она была прямолинейна и бесстрашна в своих мыслях и мнениях. Если ей было что сказать, она это говорила. Не было никаких догадок. Что было хорошо по двум причинам. Во-первых, мне не нужно было ее анализировать. Во-вторых, ей не нужно было обижаться на меня за то, что я ее профилировала.
— Я принесла тебе кофе на двадцать четыре унции на шесть порций, — напомнила ему Алекс, распахивая свой ноутбук прямо рядом с ним, несмотря на то, что рядом со мной было много места на столе, где я устроилась на расстоянии вытянутой руки от Эла, чтобы не раздражать его больше, чем я уже сделала своим присутствием. Алекс была не из тех, кто готов смириться только потому, что кто-то зарычал на нее. Вероятно, это было благодаря тому, что она годами терпела ворчание, рычание и требования Брейкера. — Так что давай, вытащи эти скомканные трусики из своей задницы и расслабься, Эл. Мы с Миной сейчас точно набросимся на тебя. Верно, Мина?