— Мы ценим это. Рейн будет на связи, — добавил я, поворачиваясь и направляясь к двери.
Мина уже ушла, расположившись в работающей машине.
— Что-то ее напугало. Она выбежала сюда, крича в телефон. Сказала, что им нужно предупредить Малликов.
— Маллики? — спросил я, сдвинув брови, зная, что пропустил большую часть картины, и мне это не понравилось. — Это отстойно для человека с травмой колена, но Грасси позаботятся о тебе, — сказал я, положив руку ему на плечо, прежде чем двинуться к лестнице.
— Ты ее до смерти доведешь, — крикнул он мне, когда я направилась к машине, увидев, что Мина быстро разговаривает по мобильному.
Даже напуганная, она была чертовски идеальна.
Я собирался ее получить.
Но не раньше, чем я выясню, кто, блядь, такая семья Абруццо, какого хрена они от нас хотят и какое, блядь, это имеет отношение к гребаной семье Маллик.
Приоритеты, в данном случае, состояли в том, чтобы убедиться, что моя задница все еще дышит достаточно долго, чтобы затащить ее красивую задницу в мою постель.
Глава 3
Мина
Абруццо?
В какой долбаной вселенной был тот, кто шел к Приспешникам?
— Я сейчас позвоню Чарли Маллику, — сказала Ло спокойно, хотя я знаю, что она, вероятно, была так же напугана, как и я. — Он должен предупредить Илая.
— Разве Илай еще…
— Не с сегодняшнего утра, — оборвала она меня. — Ты сейчас возвращаешься?
— Да, Ренни только что сел в машину. Мы будем там через пять минут.
— Я буду там через двадцать минут. Джейни в больнице, но я не хочу впутывать ее в это. Вместо этого я позвоню Алекс. Нам нужны все рабочие руки на палубе, если мы собираемся выяснить, как, черт возьми, какие-то ничтожества с долбаного острова уничтожают одну из старейших организаций на побережье Навесинк.
Она закончила разговор, и я бросила свой телефон Ренни, когда я дала задний ход и выехала с пристани. — Так ты позволишь мне…
— Я хочу рассказать это только один раз, и это короткая поездка. Тебе просто придется подождать.
Я знала, что он хочет что-то сказать на это; я чувствовала, как воздух в машине становится гуще и я знала, что веселый Ренни взял короткий отпуск, и появился темный Ренни. Но на самом деле не было времени нянчиться с ним.
Мы въехали в гараж и одновременно выскочили из машины, одновременно добравшись до двери, но Ренни, несмотря на свое настроение, придержал ее для меня.
Все были в общей комнате, включая детей.
Когда дверь закрылась, голова Рейна дернулась вверх. Он смотрел на меня долгую минуту, прежде чем повернуться к Саммер и одарить ее взглядом, который сумел дать понять, что детям нужно исчезнуть.
— Давайте, ребята, пойдем посмотрим стеклянную комнату! — весело заявила Саммер, но я слышала в ее голосе напряжение. Она нервничала. И учитывая, что она была беременна, все должны были успокоиться, чтобы она и Мейз, которая также ожидала ребенка, могли закончить свою беременность с минимальным стрессом и беспокойством, насколько это возможно.
Дети вскочили, взволнованные, зная, что им обычно не разрешают подниматься туда, и это было ново. Несмотря на то, что Феррин была достаточно взрослой, чтобы одарить всех взглядом, который предполагал, что она знала, что ее прогоняют, чтобы взрослые могли поговорить, и что ей это ни капельки не нравилось.
В подростковом возрасте она собиралась стать сущим наказанием. Я надеялась, что Рейн и Саммер знают об этом.
— Хорошо, — сказал Рейн, когда остались только мужчины, а Пенни пошла с женщинами и детьми, потому что она была единственной, кто мог подняться по лестнице вместе с ними. — Что они сказали?
Я с трудом сглотнула, мне не особенно нравилось, что именно я сообщаю им эту информацию. Опять же, это было грязно. Мне никогда не приходилось иметь дело с возмущением, допросами и всем подобным. Я надеялась, что Ло притащит свою задницу, так что мне придется разбираться с этим всего несколько минут.
— Семья Абруццо.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной, — кипятился Рейн, внезапно вставая, чтобы пройти несколько футов, проводя рукой по волосам.
— Кто, черт возьми, такая семья Абруццо? — спросил Дюк, глядя на братьев.
— Помните, как Волка посадили в тюрьму? — спросил Рейн у всей группы.
— В какой именно раз? — Дюк фыркнул. Неконтролируемый характер Волка ни для кого не был секретом.