Мои бедра прижались к его, чувствуя, как его твердость прижимается к моему жару, и тяжело вздохнула.
— Напомни мне послать Эшли цветы, — пробормотал он, слегка прижимая руки к моим бокам, чтобы удержать меня, когда он наклонил меня назад. — У меня такое чувство, что ты обычно носишь чертову фланелевую пижаму, — добавил он, но убрал оскорбление, запечатав свой теплый рот на моем соске и сильно пососав.
Кроме того, я даже не могла злиться, я действительно спала во фланелевой пижаме.
Его губы отпустили меня, и вместо этого его зубы вцепились в меня, впившись достаточно сильно, чтобы заставить меня издать низкий стон, прежде чем двинуться по моей груди, чтобы продолжить мучения.
Затем он еще сильнее выгнул меня назад, пока мои плечи не коснулись матраса, пока я не расцепила ноги, не поставила ступни и не откинулась назад. Его лицо переместилось на середину моей груди, его язык высунулся и провел медленную линию вниз по центру моего живота, без пауз, не останавливаясь, чтобы где-нибудь задержаться.
Потому что у него была цель и пункт, который он должен был доказать.
Его губы втянули мой клитор внутрь, заставляя мои бедра приподняться вверх от всплеска желания. Моя рука опустилась на его макушку, прижимая его ко мне, когда его язык высунулся и начал ласкать чувствительную точку.
Его руки скользнули вверх и под мои бедра, схватив меня за задницу и слегка приподняв, давая ему больше доступа, когда он сосал, лизал, затем проник языком внутрь меня, пока мои бедра не задрожали, пока мое дыхание не стало сдавленным в груди, пока я не почувствовала, как мои стенки сильно сжались, и его язык выдвинулся, а его губы сомкнулись вокруг моего клитора и сосали быстрее, пока я полностью не развалилась на части.
Все мое тело напряглось, когда мои пальцы практически вырвали его волосы, а его имя сорвалось с моих губ почти криком.
Мой вес рухнул обратно на кровать после этого, моя кожа, казалось, гудела, мое дыхание было неистовым и поверхностным, когда Ренни поцеловал меня в живот, остановившись между моих грудей, где он положил подбородок, чтобы улыбнуться мне.
— Как я справился? Легендарно?
Тогда я сделала то, на что до этого момента не думал, что действительно способна. Я, черт возьми, хихикнула. Хихикнула, как девочка-подросток. Даже будучи девочкой-подростком, я была почти уверена, что никогда не делала ничего подобного.
— Я приму это как «да», — сказал он, кладя руки мне на плечи и двигаясь надо мной. — Я тоже был прав.
— Прав? — спросила я, сдвинув брови.
— Да, — согласился он, но не стал вдаваться в подробности.
— В чем ты был прав?
— Сладкая гребаная киска, — сказал он, ухмыляясь дьявольски. — Думаю, мне придется есть немного её на завтрак каждое чертово утро.
Мои щеки вспыхнули от этого, возбужденные, но немного смущенные его открытостью.
Но прежде чем я смогла позволить себе по—настоящему проанализировать эти чувства, как я и должна была сделать, его бедра прижались к моим, заставляя его твердый член скользнуть по моей щели и восхитительно провести по моему сверхчувствительному клитору.
— Да, мы еще далеко не закончили, — сказал он, многообещающе улыбаясь, прежде чем его губы снова обрушились на мои — сильнее, голоднее, напоминая мне, что, хотя часть моей потребности была удовлетворена, его сильная яростная страсть бушевала в его организме.
Он перекатился, увлекая меня за собой, пока я снова не оказалась сверху, руками он провел по моей спине и схватил меня за задницу.
Его губы оторвались от моих, когда пальцами он прошелся по моей спине, а затем по плечам. Одну руку он переместил на внутреннюю сторону моей руки, чуть выше локтя, и потер маленький противозачаточный имплант под моей кожей.
— Принесу тебе мои справки, когда ты будешь готова сделать этот шаг, — сообщил он мне, в очередной раз почти напугав меня своей способностью видеть то, что упустили все остальные.
И как бы мне не хотелось обливать ледяной водой то, что было одним из самых горячих моментов в моей жизни, я пошла дальше и сказала это, потому что однажды мне сказали, что, если у вас нет общения с партнером, у вас ничего нет. — Я не занимаюсь сексом без презервативов.
При этом его голова склонилась набок, светлые глаза пронизывали, и потребовалось много силы воли, чтобы не ерзать и не метаться в поисках объяснения. — Я показал тебе свои, — странно сказал он мгновение спустя. — В конце концов, тебе придется показать мне свои.
— Мои что?
— Шрамы, милая, — объяснил он, наклоняясь ко мне, скрестив руки на моей пояснице, крепко держа меня там, что я могла бы отстраниться. — Почему ты так боишься близости и всего того беспорядка, который она с собой приносит. — Должно быть, я напряглась, потому что он сжал меня крепче. — Но это в другой раз. Прямо сейчас тебе нужно увидеть больше моего великолепного тела, — неожиданно сказал он, заставив меня удивленно рассмеяться, когда он перевернул меня на спину, оседлав мои бедра и устроив нелепое, восхитительно дерзкое шоу, скользнув руками по груди и животу, прежде чем схватить пояс пижамных штанов и медленно стянуть их вниз. — Это та часть, где ты обычно швыряешься в меня деньгами, — сообщил он мне как раз перед тем, как пояс опустился достаточно низко, чтобы я, наконец, увидела его обнаженным для меня, его член твердый и напряженный, и обещающий идеально заполнить меня.
При этой мысли даже показалось, что глубоко внутри была настоящая пустота, молящая о наполнении.
Мои глаза медленно скользнули вверх, уловив очертания некоторых из его татуировок, прежде чем они нашли его лицо, его улыбка исчезла, глаза горели. Мои пальцы скользнули вверх по его бедру, и его губы приоткрылись, когда моя ладонь обхватила его член и погладила его до основания. Его воздух с шипением вышел из него, побуждая меня двигаться дальше, и я снова погладила его, скользя большим пальцем по головке и размазывая его влагу вокруг.
Он сделал медленный, глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, потянулся к тумбочке и выдвинул верхний ящик. Он достал презерватив и разорвал его зубами. Его рука на секунду накрыла мою, сжимая крепче, делая со мной последнее движение, прежде чем оттолкнуть мою руку и защитить нас.
Я потянулась, притягивая его к себе, моя спина выгнулась, прижимаясь к его груди, когда она коснулась моей. Но я едва почувствовал давление, прежде чем его голова склонилась набок, и он странно заявил: — Нет.
— Нет? — спросила я, дважды медленно моргнув.
— Да, нет, — заявил он, приподнимаясь и таща меня за собой, пока мы оба не сели, я оседлала его. — Миссионерство предназначено для занятий любовью. Ты и я, мы трахаемся сегодня вечером, — заявил он, когда его рука потянулась к члену, а другая легла на мое бедро, сильно вонзаясь и надавливая вниз, его член скользнул глубоко внутри меня. Я опустила бедра, полностью принимая его с хриплым стоном. — Трахни меня, Мина, — потребовал он, ложась, его руки легли на мои бедра.
И, ну, с желанием, острой, болезненной потребностью глубоко внутри, едва ли была даже пауза, прежде чем я начала скакать на нем — быстро, но не слишком грубо. Я склонилась над ним, положив руки ему на плечи, когда одна из его рук скользнула между нами и надавила на мой клитор — просто сильное давление, но, когда я двигалась на нем, было идеальное трение.
И когда мой оргазм начал нарастать, делая мои движения более неистовыми и беспорядочными, я потеряла его палец, когда обе его руки схватили мои руки прямо над локтями и резко и быстро дернули их назад, заставляя мои плечи сопротивляться, когда он завел их мне за спину, поставил ноги на кровать и начал толкаться в меня — жестко, грубо, заставляя меня взять его так глубоко, как только позволяло мое тело, в темпе, который был настолько требовательным, что у меня перехватило дыхание в горле на долгую минуту, прежде чем оргазм прорвался через меня почти яростно.
Но он не кончил со мной.
Я все еще хныкала сквозь пульсацию, когда он внезапно бросил меня на спину и спрыгнул на край кровати, схватил меня за лодыжки и тащил, пока я не повисла на краю, а затем снова вошел в меня, когда его руки подхватили мои колени, удерживая их в воздухе, когда он вошел в меня с той же пограничной жестокой скоростью, которая разбила меня всего мгновение назад.
Его светлые глаза все время были прикованы к моему лицу, его челюсть сжалась сильнее, чем обычно, губы слегка приоткрылись, и время от времени между ними раздавалось шипение, звук, который я находила слишком сексуальным.