— Ты смотри, вон тот большой на кавказскую овчарку похож, только чёрный, — добавил от себя Тимур.
3
«Все мы пытались умнеть умом, а умнеть надо было сердцем. Беда нынешнего века именно в том, что люди утратили связь между сердцем и разумом. С другой стороны, некоторым уже и ума явно не хватало. Особенно руководителям. У них была такая хитрая отговорка: им некогда было читать, а если они и читали, то такие же глупые газеты и бульварные романы, а также инструкции, которые им писали такие же руководители. Круг замыкался. В одном из исламских пророчеств о конце времён, приписываемых пророку, говорится, что он ответил на вопрос, когда ожидать Конца Света, так: «Когда у руководства будут невежественные люди, среди людей будет предательство, подлость». Ох, сколько этого всего можно было насмотреться в так называемых администрациях муниципалитетов, регионов, да и в московских коридорах хватало. Один умный (действительно умный) чиновник, что приходил на кладбище помянуть мать и жену и всегда звал меня с собой, на мой вопрос о заметной деградации руководства ответил просто и доходчиво: «Сейчас время исполнительного идиотизма». И это было не только в России, но и в Европе.
О, в Старом Свете старались вычеркнуть из жизни христианство. До последнего слова. Из школьных словарей исчезало всё, что связано было с именем Спасителя или Церковью. Вычищали старательно, а за употребление этих слов или рассказов о Христе учителей наказывали штрафами и просто увольняли. В конце концов, в Швейцарии «ради тендерной справедливости» запретили к употреблению слова «отец» и «мать», заменив их словом среднего рода «родитель». Опыт Швейцарии тут же был рекомендован Советом Европы для всех стран. И кого они хотели вырастить? Кого хотели — того и вырастили. Пожирателей своих родителей…
Поэтому, когда я смотрел на детей из российской глубинки, на того же Серёжу, на ещё не повзрослевшую окончательно Дашу, которая любила свою удивительную бабушку, я испытывал даже не умиление, мне плакать хотелось. И я вспоминал, как народу пытались протолкнуть мысль о необходимости «чипизации» с младенчества — прямо в роддоме! Подспудно так, по всем законам рекламы… «Вы всегда будете знать, где ваш ребёнок», «Ваш ребёнок никогда не попадёт в трудную ситуацию», но некоторые рекламные ролики и плакаты проговаривались «Ваш ребёнок заплатит за себя сам». Для незнакомых с Писанием и Откровением Иоанна людей в этих словах не было ничего устрашающего. Потом кто-то из высокопоставленных чиновников предложил вшивать чипы без согласования с родителями, но это просочилось в прессу, и начался скандал… А ведь сам процесс походил на постановку печати. Приложили к руке и ко лбу прибор, он безболезненно выстрелил чипом под кожу — следующий! И не надо таскать с собой паспорта, наличные деньги или электронные кредитные карты. Извлеки чип — ион не будет работать. Умер организм — вместе с ним умирает чип, да ещё и успевает послать сигнал об этом. Всё продумано. Цивилизованно. Прогрессивно.
И никак у меня не вязались все эти страшные картины с тем, что я видел сейчас: два безгрешных (насколько это возможно) человечка — Пантелей и Серёжа — укротили стаю бездомных собак. Я уверен, попади этим бывшим домашним животным кто-то другой, они непременно разорвали бы его в клочья.
— Как ты ещё стоишь на ногах после такого количества алкоголя? — спросил меня Никонов.
— Долголетние тренировки, — что я ещё мог ответить. — Заодно получил идею…
— Идею?
— Ну да, — я покрутил в руках подаренную Садальским бутылку виски. — Мы в больнице, здесь есть спирт, в машинах есть бензин, значит, можно делать бутылки с зажигательной смесью. Вдруг пригодится?
— Неплохо, — оценил Никонов. — Особенно, если замыслят штурмовать на грузовиках.
— Не вздумай сказать Пантелею, что они предлагают его в обмен на всех остальных, — буркнул я.
— За кого ты меня принимаешь? — обиделся Олег. — Неужели я не понимаю, что он сразу пойдёт туда?
— Слушай, вот Алексей нормальный стал, добрый, да? А тот второй, может, зомби, да? — сделал вдруг предположение Тимур.
Пантелей подошёл с улыбкой к нам, и Никонов сразу поменял тему:
— Так ты доктор или кинолог?
— Да они хорошие, — оглянулся Пантелей на собак. — А что у вас там?
— Ничего… в смысле — ничего хорошего. Уходить надо отсюда. Здесь будет маленький Гитлер.
— Куда нам уходить? Столько лежачих больных.
— Значит, будем воевать.
— Не надо никого убивать, — опустил голову Пантелей.
— А если будут убивать нас? — повысил голос Тимур. — Надо было этого Леонида Яковлевича в машине кончить, остальные бы разбежались.