Он так с ходу и налетел на Макара, который выступил навстречу из тьмы.
— Давыдыч, у нас каждая пара глаз на счёту, а ты тут круги нарезаешь, — начал было упрекать Макар, но по виду Михаила Давыдовича понял всё сразу: — Не дай мне Бог сойти с ума, нет, лучше посох и сума, — вспомнил он строфу Пушкина.
— Плохо мне, Макарушка, — взмолился профессор.
— Вижу.
— Всё путается…
— А ну-ка, давай вот что попробуем. — Макар взял профессора за руку и повёл в холл гостиницы, где были больные. Он вдруг достал из кармана Новый Завет, открыл где-то в начале и почти приказал: — Читай! Вслух читай! Всё встанет на свои места.
Профессор и не думал возражать, даже вспомнив свои тщетные попытки читать Евангелие. Он вдруг понял, что Макар прав, и начал сначала размеренно, а потом и нараспев читать. Люди вокруг замолчали, даже те, кто страдал от болей, перестали стонать. Но Михаил Давыдович этого уже не замечал, он впервые почувствовал, что текст ему поддаётся, и не собирался останавливаться.
— С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. И прошёл о Нём слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их. И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана…
Он не просто читал, он видел всё, о чём читал. И вместе с ним видели те, кто слушал. Изумлённый неожиданным опытом Макар отступил в сторону, а затем и вообще ушёл в коридор, чтобы вернуться на тот пост, который ему определил Никонов. За профессора он больше не переживал.
6
Никонов тихонько позвал Пантелея. Увлёк его в один из пустовавших кабинетов. За ними потянулась и Даша.
— Есть здесь выходы, кроме приёмного и парадного? — спросил Олег. — Такие, чтоб в глаза не бросались?
— Выходы? — задумался Пантелей.
— Ну да. Хозяйственные какие-нибудь.
— Да нет, всё с приёмного выгружают…
— А я вот видела странную дверь. Она кирпичом заложена, — вспомнила Даша.
— Кирпичом? — вскинул бровь Никонов.
— Ага.
— Что за дверь?
— А, вспомнил, — осенило Пантелея, — это был переход в морг. Морг во дворе, с краю, здание отдельное. Главврач посчитал, что неэстетично, если из главного холла есть переход сразу в морг. Ну, понимаете…
— Чего уж тут не понять. Но ведь перехода никакого на улице не видно?
— Он через подвал идёт, там лестница вниз, но я по нему ни разу не ходил. Надобности не было. А потом его и вообще кирпичом заложили. Так что я и забыл даже, что это за дверь.
— А морг, говоришь, в стороне?
— Да.
— А выход из него?
— На соседнюю улицу.
— Отлично, — щёлкнул пальцами Никонов. — Надо эту стену быстренько развалить. В случае чего, у нас будет хотя бы один отход, о котором они не знают.
— Вы думаете, они будут стрелять?
— Не знаю, но без пакостей не обойдётся — это точно.
— Есть больные, которые не смогут идти…
— Я знаю.
— Оставлять их нельзя.
— Ну, ты же мёртвых поднимать можешь, — раздражённо прищурился Никонов.
— Не надо обо мне так говорить. Это не я. И молился не один я. Операцию Серёже архиепископ Лука делал, а я только ассистировал. И в кабинете…
Пантелей не договорил, а достал вдруг из кармана маленькую, обёрнутую в целлофан иконку целителя Пантелеимона. Бережно дал её Никонову.
— Это он, что ли? — как-то небрежно спросил Никонов, отчего Пантелей смутился и поторопился забрать образок.
— Нет, уж если кто делает, то делает Господь, но происходит чудо и по предстательству святых. Неужели не знаете?
— Да знаю, — опустил голову Олег, — и вроде как даже верю. Только вот, видимо, моё «вроде как» мне и мешает… Я жертва бытового материализма, — грустно улыбнулся он. — Отношусь к категории тех идиотов, которым подавай чудо так, чтоб сразу всё было ясно, как обухом по голове.