— Ради дорогих соседей я подожду. Нужна какая-то помощь сейчас?
— Спасибо, ваша забота — большой почёт для нас.
— Мы все должны помогать друг другу. Я вот собираюсь баллотироваться в Думу. Вы там, на севере, не забывайте родной дом, приезжайте почаще. И на выборы приезжайте. Мы все должны помогать друг другу. Мир держится на дружбе, — Максуд вдруг почти повторил слова отца, но прозвучали они совсем по-иному. Те же слова, но совсем иначе.
— Ты чего перед ним… — Тимур хотел сказать Селиму «лебезишь», но не решился, хотя брат понял его и без слов.
— Ты забыл? Он старше! На уважении к старшим держится этот мир… — добавил Селим к сказанному отцом.
«Теперь уже на деньгах», — хотел возразить Тимур, но не стал спорить с братом, которого уважал больше, чем собственное мнение. И в понимании этого в очередной раз почувствовал его правоту.
— Ни на чём, — повторил Тимур, спускаясь со второго этажа салона, и увидел Тамару.
Она сидела на кресле, предназначенном для экскурсовода или напарника водителя в дальних рейсах. Точнее, не сидела, а беззаботно вращалась, как на карусели. Каштановые волосы чуть взлетали над плечами… Внутри всё вспыхнуло, взлетело и упало с умопомрачительной высоты.
— Тома?
— Тимур…
— Как ты здесь?
— Теперь уже можно, — встала она навстречу, — теперь уже никто нам не помешает. Мы можем уехать хоть куда…
Она протянула ему руки, и он почувствовал их в своих руках. Чуть прохладные, нежные… Прижал к губам подушечки пальцев. Заметил, что даже лак на одном ноготке облупился. Это было не привидение. Не мираж. Это была Тамара из крови и плоти. Стройная и грациозная.
— Ты не согласен? — её чуть вздёрнутая бровь поднялась ещё выше.
— Как ты здесь оказалась? — повторил вопрос Тимур, почти теряя самообладание от близости любимой девушки.
— Я приехала. Приехала, чтобы уехать вместе с тобой. Садись за руль — и поехали.
— Да, да, конечно, — ответил Тимур, попытался обнять её, но она отстранилась, пропуская его на водительское место. — Только вот людей увезём.
— Каких людей?
— Там… в больнице… люди… Я должен их увезти…
— В больнице? Почему ты должен? Что они тебе сделали такого, что ты им стал должен? Это мы с тобой должны быстро отсюда уехать…
— Тома, ты же добрая… там людям надо помочь…
— Значит, ради людей ты на всё готов, а ради меня — и тогда не смог, и сейчас не хочешь? — Тамара обиженно отвернулась, пошла и села на одно из пассажирских кресел.
— Почему не хочу! Это всего полчаса. Мы их вывезем и сами уедем! Нельзя бросать тех, кто ждёт от тебя помощи!
— Когда ты уехал, ты кого спасал? Нашу любовь или себя?
Тимур, понурив голову, сел на водительское кресло. Он почти готов был ударить по коробке передач и умчаться куда глаза глядят. Но именно по глазам ударили несколько вспышек света подряд. Тимур сначала зажмурился, потом увидел перед лобовым стеклом внедорожник Эньлая. Выпрыгнул на улицу.
— Эньлай, иди сюда…
— Ты чего телишься, там Никонов нервничает, — перебил его Лю.
— Пойдём, я познакомлю тебя с Тамарой.
— С какой Тамарой?
Тимур почти силой втолкнул Эньлая в салон автобуса. Но Тамары там уже не было. Тимур галопом вбежал на второй этаж салона, но и там было пусто. Спустился вниз, выбежал на улицу.
— Тамара! — крикнул он.
— Тише, — остановил его из-за спины Лю. — Не было никакой Тамары. Во всяком случае, это была не Тамара. Я спросил Макара, почему ко мне не является Наташа, а он сказал: «Потому что ты её любишь».
— Я люблю Тамару, — глухо произнёс Тимур, он вот-вот готов был кинуться на Эньлая.
— Успокойся, Тимур. Возьми себя в руки. Я верю: ты её любишь, но это была не Тамара. Макар сказал, что дьявол играет на страстях. У тебя не просто любовь, у тебя ещё и страсть… Или ты будешь это отрицать?
— Просто — не просто, какая разница?! Какая может быть любовь просто?! Она только что здесь была! Я целовал её руки! Понимаешь?!
— Понимаю… — Лю тоже насупился. — А я с той самой ночи не видел Наташу и детей! Я не знаю, где они, понимаешь?! Мне никто не является! Я только слышал Наташин голос… Я не знаю, где они, понимаешь?! — снова повторил Эньлай.
Он отвернулся и пошёл к машине. Сел за руль и хлопнул дверцей. Тимур пару минут стоял, сжав кулаки. Казалось, он вот-вот начнёт крушить всё вокруг. И всё же он совладал со своим гневом.
— Понимаю, — сказал он. — Извини.
— Не за что…
— Как ты думаешь, можно что-то исправить?
— Ты в каком смысле? — удивился такому вопросу Лю.
— В глобальном.
— Э-м-мм… — сначала растерялся китаец, но потом вдруг вспомнил Конфуция: — Человек, который совершил ошибку и не исправил её, совершил ещё одну ошибку. Можно всю жизнь проклинать темноту, а можно зажечь маленькую свечку… Попытаемся зажечь свечку?