Тик-так. Нью-Йорк — Содом… Тик-так. Лос Анжелес, хоть и анжелес — Гоморра… Не помню, они ещё стоят? Или первый затоплен, а второй после землетрясения провалился в тартар? А Москва?
Туман остался от России
Да грай вороний от Москвы.
Ещё покамест мы — живые,
Но мы последние, увы.
Ниневия была помилована… Это опыт.
Эх, дотянуться бы до фляжки в кармане, глотнуть огненной воды, взбодрить иссякающий ручеёк. Да Господь не велел…
Елена выходит из моря и поднимается по той самой лестнице ко мне. Я сижу и жду её. Красота-то какая! Миг — и мы сольёмся…
Что это? Мытарства уже? К чему страсть была — то и держит?
Тик-так. Тик-так. Через раз.
Что-то я важное забыл… Главное… исповедоваться!!!
Тик…»
Глава ноль
1
— Ксюша, смотри! Их войска переходят русло пересохшего Евфрата! Съёмки с вертолёта! Огромная армия, столько техники! Да брось ты своё белье! Развесишь потом! Тут решается судьба человечества. Если у нас полночь, сколько времени там? Вечер? Да иди же скорее… Единственная возможность увидеть то, что происходит за тысячи километров, а ты погрязла в быту! Ксюша?! Алёну подыми, пусть тоже посмотрит. Они обещали сбросить на эту массу техники и людей несколько атомных бомб. Вдруг бросят! — сердце пронзает дикая боль.
Никонов вдруг понимает, что это уже было. Точно было! Эффект ложной памяти бывает со всяким. Но так ярко! Так точно! Вздохнуть трудно, сердце будто нанизали на раскалённый шомпол. Что было дальше?
— Русло пересохшего Евфрата… Нельзя два раза войти в одну и ту же воду…
Все где-то рядом. Совсем рядом. Надо только поймать эту ускользающую мысль. Эти тающие в памяти образы.
Ксюша? Алёна? Шатаясь, едва переставляя ноги, он выходит на лоджию.
— Да что стряслось? — Ксения неторопливо развешивала белье, оглянулась и встревожилась. — Олег, что с тобой? — Уронила на пол наволочку.
— Мотор, — Никонов гладил ладонью левую часть груди, — будто лом раскалённый воткнули. Ксюш, что-то важное, что-то страшное должно произойти…
Ксения подошла к нему, положила свою ладонь на его ладонь, внимательно посмотрела в его глаза.
— Олежек, может, скорую? Ты бледный…
— Скорую?.. Времени уже нет, — всё пытался поймать что-то в памяти Никонов. — Ничего, не помрём. Не такое бывало. Алёна?! — вдруг всполошился и бросился в спальню дочери.
Алёна лежала уже в кровати и смотрела те же новости, что и отец. Раньше она никогда новостями не интересовалась. На лице её была тревога.
— Пап, что это? Это уже не просто война где-то там… Им что — наплевать на весь мир? Смотри, пап, высокоточному оружию дают голосовые команды…
Олег вдруг бросился к книжным полкам и достал оттуда Библию.
— Мне кажется, я читал… совсем недавно… — он судорожно листал Откровение, — что-то похожее… а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами. Нет, это всё же Судия на коне… Странно, у вас нет чувства, что всё это уже было?
Жена и дочь посмотрели на Никонова с некоторым недоумением. А он всё тёр ладонью левую часть грудной клетки.
— Так, поехали! — резко сказал он.
— Куда? — в голос удивились Ксения и Алёна.
— К храму…
— К храму?
— Зачем, пап?
— Не знаю, я так помню…
— Ой, смотрите, трансляция прервалась…
— Олег, ты же жаловался — машина не заводится?
— По-е-ха-ли, — твёрдо, отбивая по слогам, потребовал Никонов.
— Как скажешь, — всё же Ксения была женой военного. — Собирайся, Алёна.
Через несколько минут они уже были во дворе, где Олег безуспешно пытался завести автомобиль. Двигатель старенькой, но надёжной «тойоты» не схватывал. Аккумулятор из последних сил крутил ремнями. Жена и дочь терпеливо ждали, а Никонов выпрыгивал из-за руля, заглядывал под капот, но ничего не мог сделать. В какой-то момент он остановился и оглянулся на соседний дом. От подъезда шла девушка с погасшей свечой в руке. Зрелище было странное… Летний плащ, наброшенный, похоже, прямо на пеньюар. И домашние тапочки… В другой руке у неё были ключи от машины.
— Вот, — сказала она и протянула ключи Никонову. — Этот «лексус» — пока мой в ванной, берите.
Они долго смотрели друг на друга.
— Почему вы это делаете? — наконец спросил Никонов.
— Не знаю, мне кажется, так нужно. Я так помню…
— Анна… — поймал что-то в мысленном водовороте Олег.
— Да… Меня ждут. Он сейчас выйдет, будет злиться. Ревнивый очень…
— А семья у него в Зарате…