— Можно, — кивнул Пантелей.
— А дальше что? — спросила Анна.
— Доктор запретил нам воевать. Ты тут некоторые моменты пропустила. Жаль. Очень назидательно.
— Ты тоже кое-что чуть не пропустил, — вдруг обиженно заявила Анна и слегка пнула спящее тело Эдика.
— Ладно-ладно, — согласился Олег, — виноват. Но я бы всё равно пришёл.
— Я знаю… А у вас что было?
— Чудо.
— Чудо?
— Да, чудо. Пантелей совершил чудо.
— Реально?
— Реальней некуда. Он воскресил двух мёртвых.
— Ты не шутишь?
— Да какие шутки! Одного я сам убил, — вмешался Эньлай. — Как бы теперь его ещё раз не пришлось убивать. Вдруг он снотворное не захочет пить. — Он подошёл к окну и осторожно выглянул на улицу.
2
За окном Лю увидел картину, которая показалась ему очень знакомой. По улице двигалась серо-коричневая масса. Бугрилась и текла живой рекой.
— Крысы! — распознал он.
— Что крысы? — не понял Никонов.
— Крысы! Я видел, как они так же рекой шли в город. Я сотни намотал их на колёса. И теперь — теперь, похоже, они уходят из города.
— Плохой знак, — Никонов тоже подошёл к окну.
За ним последовала Анна.
— Господи, какое противное зрелище… — отшатнулась она.
— Противно — это когда они под колёсами хрустят, — поделился впечатлениями Эньлай, отчего Анна брезгливо передёрнула плечами.
— Если крысы уходят, значит, будет что-то хуже, чем есть сейчас, — сделал вывод Никонов. — С другой стороны, — продолжал рассуждать он, — если они уходят, значит, есть куда.
— Надо спросить у Макара, в Писании что-нибудь есть про крыс?
— Вряд ли… Надо уходить.
— Я туда не пойду, — в брезгливом ужасе скривилась Анна. — У меня просто ноги откажут.
— По-моему, сейчас крысы безобиднее, чем вот эти ребята, считающие себя властелинами мира, — заметил Эньлай.
— У нас там автобус. По крысам тебе идти не придётся, — успокоил Олег. — Эньлай, давай вязать парня, помоги перенести его на кровать. И надо страховать доктора.
— А где Макар? — спросила Анна.
— Они с Тимуром и профессором у автобуса. Принимают девушек, которые… — Олег на какое-то время замялся, — не хотят оставаться в этом борделе.
— А что? Есть такие, которые хотят остаться?
— Есть…
— Бррр… Знаешь, я вот всё время мечтала о мужчине, о защитнике… о семье… Хотелось простого бабского счастья. А тут мне предложили стать наложницей. И ведь получается, я всю жизнь была у кого-нибудь наложницей. Одна ошибка в юности, и вся жизнь наперекосяк.
— Наташа бы моя посоветовала покаяться. И всё — с нуля, — сказал Эньлай и вышел в коридор.
Сказал, и самому стало стыдно. Он вспомнил, как после случая с девочкой он долго не находил себе места, а Наталья тянула его в храм. Уговаривала пойти на исповедь, но Лю даже представить себе не мог, что будет кому-то изливать свою душу. Жена говорила, что Господь и так всё знает, на что Эньлай справедливо замечал: зачем, мол, тогда идти каяться. «Будет легче, — говорила Наташа, — понимаешь, вот если Ваня или Вася провинятся и ты видишь, что их мучает совесть, ты же ждёшь их, что они придут к тебе. Ждёшь? Вот. Так и Бог ждёт тебя». — «А при чём здесь священник?» — возмущался Эньлай. «При том, что священники с апостольских времён поставлены». — «А если он мне как человек не нравится?» — «Ну… глупо так рассуждать… Тебе же не все машины нравятся, но ты на них ездишь? Тоже, конечно, глупое сравнение… Как бы тебе сказать, ну… воду святую, к примеру, можно пить из хрустального бокала, а можно из жестянки какой, но святая вода при этом останется святой. Понимаешь? Без кружки нельзя… К реке жизни не всякий подойдёт…»
Эньлай ткнулся в следующий номер. А там уже Даша плакала на груди Пантелея, а ещё какая-то девица смотрела на эту сцену с явной завистью.
— Уходить надо, — напомнил Эньлай Пантелею, и тот согласно закивал.
— О! — сказала девица. — Китайцы тоже остались?! Ну да, куда там целый миллиард девать.
Эньлай не обиделся.
— Русские китайцы остались, за это поручиться могу, — деловито поправил он и снова вышел в коридор.
На улице Макар и опасливо озиравшийся Давыдыч стояли у двери автобуса, в котором сидели два десятка девушек. Красавицы, как на подбор. «Это не конец света, — подумал Лю, — это гарем какой-то».
— Крысы, — кивнул Эньлай за забор больницы.
— Да видели уже, — спокойно ответил Макар. — Им главное выжить. Значит, нашли где-то место получше.
Эньлай подошёл поближе: крысиная «река» заметно поредела. Основная масса уже пронеслась, и поредевший арьергард теперь делился на отдельные ручейки. Но зрелище всё равно было неприятным, и Эньлай вернулся к автобусу.
— Про крыс в Библии ничего не сказано? — спросил он у Макара.