Об этом же говорит в своих воспоминаниях В. Я. Бенцианов:
– По приезде всем выдали совершенно новое обмундирование и снаряжение, которое затем заменялось трижды, в том числе обувь, ремни и портупеи, кожаные полевые сумки. С первых дней было налажено прекрасное по тем временам питание. В ежедневный рацион входили сгущенка, большие порции мяса, фрукты, арбузы и шоколад. Занятия по боевой подготовке велись так, как будто все готовились к войне. В руках было оружие, на поясе или в подсумках – боеприпасы, за плечами – вещевые мешки со всем необходимым. Здесь же – фляжка и саперная лопатка. Наставления, касающиеся действия войск в условиях ядерного удара, были секретными, конспектов не вели, все надо было запомнить, а затем использовать в практике учебного боя…
Совершенно ясно, что учения под Тоцким проводились для упреждения возможных действий американцев. Мир в 1950-е годы погрузился в ледяное оцепенение холодной войны. Понятны в этом историческом контексте весьма красноречивые наименования, выбранные для обозначения условных противников, и, соответственно, их предполагаемые действия в ходе ядерного конфликта: «Восточные» взрывают над второй позицией полосы обороны «Западных» (где людей, конечно, не было) атомную бомбу, затем проводят артподготовку, наносят авиационно-бомбовый удар обычными боеприпасами и начинают атаковать позиции «Западных». Естественно, «Западные» пытаются контратаковать теми силами, что у них еще остались, но «Восточные» отражают контратаки и завершают прорыв главной полосы обороны противника. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись» – написал Редьярд Киплинг. Но если бы уж было нам суждено сойтись в атомной войне и если наш потенциальный противник называл себя Западным миром, значит, мы – Восточные и должны победить.
Эту победу советской военной мощи над «Западом», хотя бы и условным, руководство СССР решило продемонстрировать всем своим союзникам. Поэтому для наблюдения за учениями на Тоцкий полигон прибыли не только министр обороны СССР Н. А. Булганин, «отец» советской атомной бомбы физик И. В. Курчатов, министр среднего машиностроения В. А. Малышев, но и министры обороны, представители военно-политического руководства всех стран «народной демократии», в том числе Китая. Очевидцам особенно запомнились министр национальной обороны Польши маршал (одновременно советский и польский) К. К. Рокоссовский и министр обороны Китайской Народной Республики Пэн Дэхуай.
Для гостей из стран соцсодружества и чиновников Министерства обороны СССР построили жилой городок в урочище Дурной Гай на правом берегу Самары, недалеко от впадения в нее реки Сорочки, – километрах в 18 от эпицентра. А вот министр обороны Н. А. Булганин, советское партийно-правительственное руководство и маршалы Советского Союза А. М. Василевский, И. С. Конев, Р. Я. Малиновский расположились на станции Тоцкой в трех специальных пассажирских составах. Булганин и Курчатов прибыли в Тоцкое вместе с первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущевым лишь за день до учений.
По свидетельству подполковника Н. В. Даниленко, Никита Сергеевич со свитой ходил по передней линии войск, представлял офицерам и солдатам академика И. В. Курчатова, а тот разъяснял, что за бомба будет взорвана, и «гарантировал безопасность для всех участников». Об этом вспоминает и Г. С. Якименко:
– Личному составу объяснили боевую задачу, старались все сделать для того, чтобы обошлось без человеческих жертв. Солдаты не подвели. Не было паники, дезертирства. Не растерялись и офицеры. Ну, правда, были и те, кто «закосить» пытался – в отпуск просился, вспоминал про больную родню. Но случаи единичные, по пальцам могу перечесть. Страха перед бомбой не было. Лишь неизвестность томила, ведь ничего же мы не знали о ее характере! У всех в глазах стоял немой вопрос: «Как эта чертова бомба себя поведет?» К счастью, приехал Курчатов. Я хорошо его помню – чернобородого, в синем элегантном костюме без орденов. Отвечал на наши вопросы. К нему, как к «автору», было их множество…
К тому времени, как отмечает генерал-полковник В. В. Коробушин, вокруг будущего эпицентра уже была установлена запретная зона радиусом восемь километров:
– За пять суток до начала учений все войска были выведены из запретной зоны. По периметру ее выставили охранение. С этого момента и в течение первых трех суток после взрыва допуск туда производился только через контрольно-пропускной пункт по специальным пропускам и жетонам. В приказе Г. Жукова говорилось: «В день учения с 5:00 до 9:00 запретить движение одиночных лиц и автомашин. Передвижение разрешить только в составе команд с ответственными офицерами. С 9:00 и до 11:00 всякое движение запретить… Вывод войск за пределы запретной зоны закончить к исходу 9 сентября и письменно донести мне. Все подготовленные укрытия и убежища, а также готовность средств связи к приему и передаче сигналов проверить специальными комиссиями и результаты оформить актами…»