У Николая Васильевича и Нины Кузьминичны Леоновых из Маховки сгорел дом, осталась одна саманная стена. Когда на третий день после взрыва они вернулись в родную деревню из Баклановки, где находились в «эвакуации», их встретил оставленный ими теленочек. «Чуть живой!» – восклицает Нина Кузьминична (ее не стало совсем недавно). В этот момент на руках у Леоновых были сын двух с половиной лет и семимесячная дочь. Хозяйство пришлось начинать с нуля.
Л. А. Вольновой (она тоже родом из Елшанки) во время учений было двенадцать лет.
– До сих пор хочется задать вопрос, – говорит она, – кто привез нас в сгоревшее село на второй-третий день? Вернулись мы: уголья тлели, бродили кошки. Наш дом сгорел. А мы его только с таким трудом отстроили. Сгорело все, что было. Было, конечно, немного, так как после отмены варварских налогов чуть-чуть дышать начали… Жить было негде. Подъемные выплатили, компенсацию за ущерб – 200 рублей на старые деньги. Зиму прожили на квартире у родственников. У них своя семья была пять человек, да нас семеро… Как только стаял снег, ушли с квартиры и все лето строили землянку. Жили в бане, благо она не сгорела. А строить было не из чего. По ночам (днем не разрешали) ездили на лошади в лес, разбирали блиндажи, доски радиоактивные воровали, строились. Два года прожили в землянке. Потом за свои деньги перевезли построенный для нас военными дом в поселке Красногвардеец Бузулукского района. Сами восстановили и только в 1957 году зашли в него. И никому не было дела до нас – как жили, как выжили. Пили воду, ели овощи и не задумывались о последствиях. Ловили в лесу овец после взрыва, резали, ели… Почему люди из села повымирали? Когда отец умирал в 1981 году от рака желудка (а он у нас не выпивал и не курил), то наш фельдшер, который всю жизнь тут прожил, говорил, что смерть уносит жизни людей по этапам: несколько лет затишья, потом восемь–десять человек за год… Кому-то надо было заниматься статистикой!
Казалось бы, почему не жить в новых домах подальше от зараженных мест? На этот вопрос мне ответил еще в 1999-м старожил Елшанки Второй А. П. Петров:
– Там, куда нас отселили, голое степное место – ни леса, ни лугов. Не то что у нас. Да здесь и могилы дедов и прадедов наших, село около трехсот лет существует… Переехало назад семей шестьдесят. До 54-го года наш колхоз имени Чапаева богатейшим хозяйством был, четвертое место по области занимал. Разорили колхоз. Выселили людей, и колхоз сразу просел. А тут ликвидировали и сельсовет…
Да простят меня офицеры и генералы – ветераны Тоцких учений, но мне кажется, что у военных к местным жителям было тогда несколько странное отношение. Что-то вроде отношения человека к кошке, которую куда ни завози, а она все домой прибегает. Вот, например, что пишет о наших земляках полковник в отставке И. И. Кривой:
– После проведения Тоцких войсковых тактических учений возникли новые задачи: охрана эпицентра взрыва атомной бомбы от проникновения посторонних лиц, а также охрана сгоревших во время учений деревень Маховки, Ивановки, Орловки и Елшанки Второй от возвращения и поселения в них отселенных жителей.