– 28 декабря 1996 года было подписано постановление Правительства Российской Федерации № 1561 «О мерах государственной поддержки социально-экономического развития Оренбургской области в 1997–2000 годах». В нем помимо чисто экономических аспектов имелось приложение № 2 – «План мероприятий по медико-социальной реабилитации населения Оренбургской области, проживающего в зоне Тоцкого ядерного взрыва, на 1998–1999 годы». Именно то, за что бились с Москвой правительство области и Законодательное собрание.
– Да, согласно этому плану, область должна была получить деньги на строительство поликлиник в Сорочинске и Бузулуке, межрайонного онкологического центра в Бузулуке, межрайонных центров санэпиднадзора в Бузулуке и Сорочинске.
– Что-то было сделано?
– Ничего, к сожалению. Ни копейки в область не поступило.
– Так что же мы получили за эти девять лет, что пытаемся поднять «тоцкий вопрос» в полный рост?
– Деньги нам выделяли. Например, в 1994 году 400 миллионов в тех ценах дали на исследования и 305 миллионов рублей – на специальную медицинскую помощь. В частности, мы покупали детское питание тем детям из неблагополучных районов западного Оренбуржья, кому оно было необходимо по медицинским показаниям. Отправили на обследование в Санкт-Петербург десять человек из числа жителей этих районов.
А. М. Русанов рассказал еще, как скептически относились четверть века назад к очень серьезной для нас теме связи Тоцкого взрыва и последовавшего за ним роста онкологических заболеваний московские научные светила, особенно те, которые работали тогда под крылом Министерства обороны. Ни в какую не хотели они признавать этой связи. Ничего подобного, дескать, не может быть. Больше того – и при взрыве не могло быть никакого опасного воздействия даже на военнослужащих, не то что на гражданское население. Подобная позиция, на мой взгляд, диктовалась двумя стереотипными соображениями: первое – армия народ обидеть не может, второе – нечего транжирить государственные деньги на необоснованные претензии по поводу подорванного здоровья. С первым согласен, со вторым – нет.
Александр Михайлович привел пример того, как мурыжили оренбуржцев, как не хотели давать полную и четкую информацию о последствиях атомных учений 1954-го:
– Мы долго сотрудничали с одним институтом в Подмосковье. Прекрасный институт, я там часто бывал в связи с исследованиями в Тоцком и других районах. Больше всего мы работали с отделом радиации. И был там один майор, фамилию его я знаю, но называть не стану. Когда мы начинали исследования и контактировали с петербургскими учеными, он направлял ход наших мыслей на то, что «наш» взрыв был не плутониевый, а урановый. А исследования по плутонию были очень дорогостоящие, и нам не хотелось тратить те гроши, что выделялись, попусту. Поэтому мы спрашивали: «Ну скажите, какой был взрыв?» – «Урановый, конечно, откуда тогда могла взяться плутониевая бомба?!» Но с каждым годом у нас прибавлялось доказательств того, что заряд был не урановый. Нет урановых осколков, а радиационный след остается. И мы пошли методом проб и ошибок, потратили деньги и выяснили, что плутония здесь, у нас, в пять–восемь раз больше, чем положено. А выяснилось это только в 1995 году – в последнем, когда нам давали деньги из госбюджета.
Петербуржцы провели свои исследования образцов почвы, переданных нами, и подтвердили нашу правоту. Надо сказать, что плутоний – чисто антропогенный элемент, то есть его нет в свободном состоянии в природе, его может сделать только человек. Его фоновое содержание полностью на совести человечества. Период полураспада плутония – 24 100 лет. Столько будет длиться, угасая, его излучение. И как оно скажется на наших потомках и потомках потомков?..
Да, так что же тот майор? Мы с ним встретились позже, и я у него спросил: «Слушай, товарищ, что же ты нам в то время правды не сказал?» Ответ был такой, почти дословно: «Ты видишь, сколько у меня звезд на погонах? Правильно, три. А если бы я тогда вам растрепал про бомбу, глядишь, так бы с одной и ходил…»
Ну что ж, бывший майор, вравший нам, мог не опасаться за свое будущее: если не дослужился до генерала, то все равно получал приличную полковничью пенсию. А может, и до сих пор получает. Беспокоиться надо нам с вами – ведь это нам и детям нашим, и внукам, и правнукам жить на земле, помеченной плутонием, полураспад которого завершится в 26 054 году от Рождества Христова. Господи, прости полковника и помилуй нас.