– Ну, во-первых, чтобы газифицировали село, – ответила депутат. – Чтобы были дороги. Чтобы здесь создали рабочие места. Раньше были фермы, люди работали, зарабатывали что-то, а сейчас из-за того, что скот болеет лейкозом, его вывезли.
– Абсолютно весь?
– Коров практически нет. Осталось несколько телят и тридцать голов свиней. Большая часть населения вообще не работает, жить людям не на что. В некоторых семьях нет сахара, нет хлеба, не во что обуть-одеть детей. И особая проблема – болеют люди: раковые опухоли, в основном смерть наступает от рака. Слабое медицинское обслуживание, больных не на чем даже вывозить отсюда. Надо, чтобы чаще обследовали людей именно на предмет рака и своевременно оказывали им помощь. И кроме того, чтобы раковым больным давали какую-то помощь деньгами на приобретение лекарств. Многие не могут даже лечиться. Женщина из нашего села два года не может поехать в Оренбург – нет денег. А у нее рак кожи.
– Сколько сейчас в Елшанке жителей?
– Человек 240.
– Сколько из них без работы?
– Легче сказать, сколько на работе, – человек 20. Сейчас есть кое-какая сезонная работа, а зимой они будут сидеть без работы. Дорогу надо сделать до Вязовки. Это у нас единственная связь с миром – с соседним селом, с городом, там хлебопекарня, медицинское обслуживание. Зимой, когда бывают заносы на дорогах, мы тут безвыездно живем – больных не вывезешь, хлеб не привезешь… Хорошее место, хорошая природа, но люди бегут отсюда, потому что жить не на что, пять лет не платят денег. Наши студенты и школьники каждую пятницу возвращаются пешком в село в любую погоду. Зимой на тракторах, а трактористы бывают пьяные, переворачивают трактор… Я просила администрацию нашего Бузулукского района, чтобы хоть по пятницам сюда автобус посылали или колхоз выделял, – реакция нулевая. У меня сын подрастает, я не хочу, чтобы он ходил пешком двенадцать километров в любую погоду…
Побывав в соседней Маховке, убедился, что здесь приблизительно та же картина: село «неперспективное», осталось в нем с полсотни жителей, даже хлеб сюда возят только летом, и то раз в неделю, газа нет, три-четыре школьника ходят пешком в Пронькино, где живут в интернате всю неделю. А ведь это благословенные края! Мне рассказали, откуда пошло название села: первые переселенцы нашли здесь сильный родник и прикрыли его мхом, чтобы другие не увидели. После отстали от других и вернулись сюда, дабы построить Маховку (точнее было бы сказать, конечно, Моховку). Сейчас этот родник забился, почти лишилась истока речка Маховка, приток Самары. Своими силами сельчанам источник не расчистить.
– Хоть бы внукам нашим память о селе осталась, – говорят пенсионеры Леоновы, пережившие атомный сентябрь 54-го.
А пока… Пока в том неблагословенном 1999-м другой пенсионерке – ее фамилия Сидорова – обрезали электропровода, и она на исходе ХХ века жила как в эпохе «до лампочки». Казалось бы, все справедливо, ведь не платила пенсионерка Сидорова за электричество. Только никто не объяснял, чем ей за него платить…
Тогда же заместитель главы администрации Тоцкого района А. А. Соколов, говоря об оказанной району помощи в рамках компенсации за ущерб, нанесенный в 1954 году, рассказал, что центральной районной больнице прислали оборудование и жители района могли получать медицинскую помощь на месте.
– Но года три назад поставки оборудования прекратились, – подытожил Александр Александрович.
– И с тех пор правительство России ничего для выполнения своих собственных решений не предпринимало?
– У нас в бюджете района заложено оказание помощи онкобольным. Но эта статья выполнялась не в полном объеме по причине недостаточного финансирования. Бюджет района в основном дотационный, 70 % получаем из области…
Тот же вопрос, что и С. П. Крюковой, депутату сельсовета Елшанки Второй, я задал позже тогдашнему председателю комитета областной администрации по науке, высшей школе и региональной политике образования А. М. Русанову, уже знакомому нам.
– Александр Михайлович, чего следовало бы просить оренбуржцам, если бы вдруг правительство России решило помочь им, пострадавшим от ядерного взрыва?
– Наверное, в первую очередь надо довести уровень медицинского и экологического обслуживания населения до просто среднероссийского уровня. Посмотрите, какие здания Госсанэпиднадзора в этих районах, какие там больницы, – в бараках ведь зачастую до сих пор люди лечатся. Вот с этого бы начать.