Джейн вновь подумала о том, что он сказал ей. Лучше чем прекрасная. Ослепительная. Ей хотелось ослепить его. Прежде чем она осознала последствия, она молча спустила руки к поясу его джинсов.
Он вздрогнул и выругался. Она в это время ловко притронулась к пуговице на поясе его джинсов.
Он застыл на месте, потом прикрыл микрофон телефонной трубки рукой и повернул голову.
– Ради Бога, Джейн…
Она улыбнулась и прижалась лицом к его спине. Она только коснулась его пуговицы, но его реакция ей понравилась. Она запустила большие пальцы своих рук за пояс его джинсов по обеим сторонам от ширинки. Она согнула остальные пальцы, просунула их вперед и схватила материал под ними, как будто хотела открыть молнию.
Он посмотрел вниз, затем опять повернул голову.
– Что, черт возьми, вы делаете? Она теснее прижалась к нему.
– Иду к вам, – сказала она полушепотом, радуясь собственным храбрым словам, чувствуя свою силу и уверенность Джейн Олден.
Чарльз серьезно посмотрел на нее, как будто чего-то не понял, но нельзя было ошибиться, что ее пальцы вцепились в его джинсы, а она прижалась к его спине. Хотя он знал, что должен избегать ее, он весь напрягся и покрылся холодным потом. Он плечом прижал телефонную трубку и попытался отвести ее руки в стороны.
– Ох, извини! Пришла Джейн, ей что-то нужно! – сказал он в трубку Балтеру.
Она улыбнулась, чувствуя себя дерзкой. Чем больше старался он отвести ее руки, тем крепче вцеплялась она в джинсы. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в шею влажными губами. Трубка соскочила с его плеча и ударилась о стойку. Его самообладание улетучивалось. Он не пытался сохранить его и оставил все попытки вытащить ее большие пальцы у себя из-за пояса.
Подобрав трубку, он быстро заговорил:
– А Прескотт был у него на хвосте весь день? Джек точно был и остался в Харборе? Колоссально! Передай Прескотту, что он реабилитировал себя, после того как в расследовании по делу Метто не мог оторвать от стула свою задницу. Хорошо! Я передам ей. Пройдет несколько дней – и расследование будет закончено? Великолепно! Джо, благодарю. Я признателен за это и знаю, что Джейн будет тоже благодарна.
Он повесил трубку. Не двигаясь и не пытаясь освободиться из ее рук, он сказал:
– Вторую половину дня и вечер Джек потратил на уборку своей квартиры. Кэл Прескотт, которому поручено следить за ним, наблюдал за Джеком из квартиры дома на противоположной стороне улицы, на которой живет Джек. Он не отлучался со своего поста до семи часов вечера.
Джейн почувствовала опустошающее облегчение. Человек, которого она видела, не был Джеком. Он мог быть дурным предзнаменованием или Бог знает кем, но он не был Джеком.
Она закрыла глаза и прижалась щекой к спине Чарльза. Нет ни прошлого, ни будущего, только эти мгновения! Она медленно разжала пальцы и широко расставила их по обеим сторонам от молнии на его джинсах.
– Джейн… не надо… – У Чарльза перехватило дыхание.
– Вы говорили, что мечтаете обо мне, хотели бы, чтобы я коснулась вас, что я возбуждаю вашу чувственность.
Как ни одна из женщин, в отчаянии подумал он, даже Анна. Но он не мог сказать этого Джейн.
Он снова попытался отвести ее руки, но напрасно.
– Дорогая, вы не хотите этого!
– Нет, я хочу! А разве ваши слова означают, что вы не хотите?
– Они означают, что то же самое не повторится потом!
– В чем будет различие?
– Мы будем заниматься снова и снова только этим!
Джейн заколебалась. Честно говоря, она не думала о том, чтобы это было снова и снова.
– Может быть, вы не будете, я имею в виду, что это не будет настолько великолепным… таким ослепительным.
– Для мужчины самым невероятным является такой поворот событий, когда женщина сама приходит к нему, разгоряченная желанием. Я не имею в виду проститутку или какую-то бесстыдную женщину, все движения которой хорошо отрепетированы, я говорю о женщине, которая осмотрительна и ответственна и поступает так потому, что это естественно.
Джейн нахмурилась. Его слова звучали красиво, но разве он сказал что-нибудь новое? Такое, чего он не мог сказать прямо? Неужели он говорил, что она хочет его больше, чем он хочет ее? Разумеется, он не довел ее до взрыва страсти и не отнес ее на кровать. Может быть, она неправильно истолковала его сигналы? Может быть, он поддразнивал ее, говоря, что она ослепительная?
Джейн почувствовала, что к ней возвращается неуверенность в себе, быстро исчезает ее возбуждение. Она оказалась дурочкой.
Она ослабила свои объятия, и Чарльз воспользовался случаем, чтобы повернуть ее к себе лицом и посадить на стойку. Ее ноги были обнажены до бедер. Он уставился на то, что, по его мнению, должно было быть заманчивой ночной сорочкой, и понял, что то, что было на ней надето, было еще более сексуальным и соблазнительным. Это пронзило его, опрокинуло его клятву, данную самому себе, – «держать дистанцию», – и схватило за сердце.
Он смотрел на знакомую серую хлопчатобумажную рубашку с открытым воротом, ткань которой приподнимали холмики ее грудей. Его здравый смысл боролся с возбуждением, вдребезги разбивая его самообладание.
– Вы в моей рубашке?
– Да.
– Почему?
– Мне было холодно. – Она сжала колени и натянула полы рубашки. – Я надеваю ее каждую ночь с тех пор, как вы дали ее мне, – ответила она. Она смотрела на него, как бы ожидая дальнейших действий.
– Должен ли я сказать что-нибудь совершенно очевидное, например, что я могу согреть вас лучше, чем моя рубашка?
Она быстро скользнула вперед и уперлась коленками ему в живот. Она раздвинула ноги и посмотрела на его полурасстегнутые джинсы.
– Вы приняли уже решение быть благородным и сказать «нет», – промолвила она, как будто соглашаясь с неизбежным. В ее голосе определенно прозвучало разочарование. Потом она посмотрела на него.
Он уставился на нее долгим взглядом, погружаясь в глубину ее прекрасных янтарных глаз. Его решимость не прикасаться к ней разлеталась в прах. Он решил быть несколько грубоватым.
– Когда это было у вас в последний раз?
– Еще с Робертом.
– Три года назад! Боже мой, вас можно назвать девственницей!
– Извините! – резко ответила она, чувствуя неловкость и как бы защищаясь.
Чарльз моментально понял, как прозвучали его слова: оскорбительно и бесчувственно. Его голос смягчился:
– О, дорогая, об этом не стоит сожалеть, но три года – это большой срок. Возможно, я слишком самовлюбленный человек и могу причинить вам страдания. – Когда она задрожала, он выругал себя за откровенность. – Следующий опыт у вас должен быть с человеком, которого вы любите, – сказал он, как будто сам не хотел оказаться именно тем человеком, которого она любит.
Она пристально смотрела на него.
У Чарльза был опыт обращения с женщинами, и разумеется, с Джейн у него было не просто шапочное знакомство, особенно после того, что произошло на пляже. А вот здесь, сейчас, речь шла о главных взаимоотношениях мужчины и женщины. Он предполагал, что Джейн будет вести себя так же, как и другие женщины, у которых в течение трех лет не было сексуальной жизни. Она согласится с его доводами, возможно, немного покраснев при этом…
Как раз в тот момент, когда он собирался помочь ей спрыгнуть со стойки, она толкнула его в грудь, и он отступил назад, застигнутый врасплох.
Ее глаза сейчас были наполнены влагой. Но это не были слезы замешательства. Она была в ярости.
– Вы не хотите этого, правда? Почему вам просто не сказать об этом? Почему бы вам не поступить честно, а не пытаться искать какие-то предлоги? Вы не хотите меня, Чарльз.
– Джейн, послушайте… – Он пытался схватить ее за руки, но она отбивалась.
– Я, черт возьми! Я… Вы точно дали понять, – говорила она, задыхаясь. – Ну и ладно, я вас не хочу тоже.
Затем, прежде чем он успел остановить ее, она схватилась за кромку рубашки и стянула ее через голову.
– Боже правый! – пробормотал он, закрывая на секунду глаза от открывшейся перед ним картины.