«Ты выглядишь замечательно», сказал он, зная, что должен сказать что-нибудь, несмотря на то, что язык с трудом подчиняется ему. Она пригладила своей рукой волосы и нервно улыбнулась. Она была одета в симпатичную блузку и юбку, которые мягко облегали ее фигуру.
«Следует понимать, что ты не потратил оставшееся время на поиск подарка для Рона?», снова улыбнулась она.
«Я …уже не мог ждать», запнулся Гарри.
«Так ...», сказала она.
«Так ...», сказал он.
«Странно…Нам было намного легче там, в комнате отдыха, когда не было плана», произнесла Гермиона, казавшись разочарованной, что все ее планирование и чтение книг только испортило ситуацию..
«Расслабься…Я имею ввиду, что я — это только я», успокоительно сказал Гарри больше себе, чем ей.
«Правда. Это только ты….», произнесла она, прикоснувшись к нему рукой. Ее глаза стали более мягкими, а ее рука нежно поглаживала его губы. «Только Гарри Поттер…»
Он не знал, что Гермиона имела ввиду под этими словами и не имел желания спрашивать теперь. Он только хотел поцеловать ее. Он притянул ее к себе, и их губы встретились. Не пришлось долго ждать, пока это не почувствовалось точно так же, как в комнате отдыха. Это было только они. Только Гарри и Гермиона и никого рядом.
Он хотел дотронуться до нее. Нет, он нуждался прикоснуться к ней. Двигая свою руку по ее телу, он стащил с нее кофточку. Она прервала поцелуй, чтобы позволить ему стянуть ее с головы, и он не мог не уставиться на ее груди.
Даже закрытые простым белым лифчиком, они были замечательны. Одна из его ладоней провела по мягкой выпуклости плоти, после чего Гермиона тоже стала стягивать с него свитер и затем рубашку.
Потом они оба попятились к кровати и Гарри запахнул за собой красные занавеси. При этом, он не мог не заметить, что Гермиона оставила свою палочку на его ночном столике, и он мог только гадать зачем ей это нужно. Возможно после того, как они сделают, она использует на нем заклятье, стирающее память, и он никогда не вспомнит, что ЭТО случилось. Гарри надеялся, что она так не сделает. Или сделает?
Повернувшись к Гермионе, он увидел, что она сняла свои туфли и легла на левую сторону кровати, наблюдая за ним. Его лицо пылало больше чем от холода, и он заметил, что его руки дрожат. Он был испуган, что после ЭТОГО она никогда не будет разговаривать с ним снова.
Гарри прилег рядом с нею, они лежали так в течение нескольких минут, мягко целуя друг друга, поскольку его руки скользили по кривой ее грудей. Он сумел расстегнуть белоснежный лифчик, и она медленно удалила его. Его руки задрожали еще больше. Нет, они теперь безудержно тряслись. Он закрыл свои глаза, чтобы немного успокоиться.
Потом он открыл глаза и стал снимать брюки, и это обеспокоило его еще больше. Это — только Гермиона, сказал он себе много раз. Это, казалось, не помогало. «Только Гермиона» была теперь с ним в его кровати, и это изменило все.
«Позволь мне помочь тебе с этим», сказала она, звуча невероятно спокойной, и ее руки стали работать без малейшей дрожи. Когда она копошилась с его ремнем и застежкой, он не мог не освободить мягкий стон и в течение секунды Гарри волновался, что ЭТО закончится прежде, чем даже началось. Он закусил губу, чтобы удержать себя от этого случая. Поднимая свои бедра, он сдвинул брюки и отпихнул их к краю кровати. На нем остались лишь грустно смотрящиеся старые боксеры, но это, казалось, абсолютно не беспокоило Гермиону.
Гарри притянул ее поближе для другого поцелуя. На сей раз это не были только игривые мягкие поцелуи, а кое-что намного глубже. Рот Гермионы, открылся, и их языки касались и исследовали друг друга.
Его рука скатилась к одной из ее грудей, и она застонала. Не уверенный, что она хотела бы затем, он пытался догадываться звуками, которые она издавала возле его рта. Все шло пока что хорошо. Проблема была только в том, он был теперь так сильно возбужден, что не знал, как долго он еще сможет продержаться.
Она перестала целовать его, когда его рука пропутешествовала вниз, пробуя вычислить, как снять ее плиссированную юбку. После нескольких секунд он прекратил попытки и только задрал юбку вверх, после чего она поспешно сняла с себя трусики.
Очевидно, Гермиона была столь же нетерпелива, как и он, потому что она даже не потрудилась снять свои гольфы.
Гермиона дрожала в холодном воздухе и прежде, чем они пошли дальше, быстро укрылись одеялами. Гарри стащил свои боксеры, теряя их где-то в простынях. Они оба уставились друг на друга на мгновение прежде, чем она помогла ему устроиться между ее бедрами. Он приспособился там настолько безупречно, что не мог представить какое-нибудь другое место, где бы он хотел быть всю свою оставшуюся жизнь.