И опять игра желваков на челюстях Кейна, к вящему удовольствию его спутницы, выдала охватившую его ярость.
Впрочем, «парижских улиц ад» требовал предельного внимания от каждого водителя, поэтому они больше не произнесли ни слова до тех пор, пока не заняли места в поезде, с огромной скоростью пересекавшем Францию в направлении туннеля, за которым ждала их Англия.
— Ты говорила, что попала в аварию, — напомнил Кейн девушке. — Что это было?
— Я ничего об этом не помню. — На ее лицо словно легла тень. — Знаю только то, о чем мне рассказали. — Поколебавшись, она медленно начала: — Судя по всему, я ехала на автобусе, следовавшем из Лизье в Руан во время сильного шторма. Шедший впереди огромный контейнеровоз внезапно занесло, и произошло столкновение. Большинство пассажиров чудом выбралось из вдребезги разбитого автобуса, который тут же загорелся. Двоих спасти не удалось.
— Ты очень пострадала?
— Нет. Только рассадила плечо и набила здоровенную шишку на голове.
— Как им удалось узнать твое имя?
— В моем кармане нашли клочок бумаги. Там было написано: «Анжелика Касте, место рождения — Лизье». И дата рождения.
— И это все?
— Несколько кое-как нацарапанных цифр и слов, которые мне решительно ничего не говорили.
— Эта бумага сохранилась?
— Наверное. Где-то должна быть. — А с собой ты ее не захватила?
— Нет, с какой стати?
— Ты в состоянии вспомнить хоть что-нибудь из того, что было до катастрофы? — подавшись вперед и испытующе гладя на нее, спросил Кейн.
— Иногда по ночам мне снятся места, которые я воспринимаю как знакомые, но наутро… — Она сдула с ладони воображаемую пушинку. — …Никаких подробностей!
— А люди?
— Увы, — фыркнула Анжелика, смешно наморщив нос, — вас в моих снах не бывало никогда.
— Да, тебе палец в рот не клади. — На невозмутимом лице Кейна появилось подобие улыбки. — В ближайшие дни нам придется довольно тесно общаться. Я понимаю, что тебе все это не по душе, но коль уж решение принято — не могли бы мы, по крайней мере, соблюдать элементарные приличия по отношению друг к другу?
— Приличия? Мне жаловаться не на что.
— А я могу просить тебя о том же? — криво усмехнулся он.
— Меня?!
— Для начала ты могла бы обращаться ко мне по имени.
— Как скажете, мсье Кейн.
— Меня зовут Майлз, — напомнил он.
— Ну и имечко…
— Я и сам не в восторге, но мама бы очень расстроилась, если бы мне вздумалось сменить его.
— У вас есть мать?
— Как и у большинства людей.
— У нормальных людей. — Ее лицо помрачнело.
— Прости, пожалуйста. — Кейн мягко накрыл ладонью ее запястье. — Но мне бы очень хотелось услышать что-нибудь о твоей семье, Пат.
Итак, для него она по-прежнему близкий человек, его девушка! К тому же потерявшая память.
— Вы по-прежнему намерены называть меня именно так?
— Это ведь твое имя.
Анжелику вдруг охватила злость.
— И после этого вы ждете, чтобы я миндальничала с человеком, который перевернул мою жизнь вверх дном, превратил в скандал мою помолвку и разлучил с женихом?!
— Хватит, — резко перебил Майлз. — Я только возвращаю тебе прошлое, которого ты нечаянно лишилась. И даже если ты, в конце концов, откажешься от этого варианта, никто не смеет лишать тебя права выбора!
Захваченная врасплох этой тирадой, она вглядывалась в его лицо, пока вдруг не сообразила, что от волнения англичанин перешел на родной язык.
В ту же самую секунду Майлз понял, что происходит, и широко раскрыл глаза.
— Ты же все понимаешь, да? Ты понимаешь?!
Патриция долго не отвечала, глядя куда-то сквозь него.
— Как вы догадались, где меня искать? — спросила она на чистейшем английском.
— Портрет! Я купил журнал с репродукциями картин и наткнулся на него. В сопроводительной статье упоминалось о приеме по случаю вашей помолвки с Жаном-Луи. Разве меня могли обмануть твои глаза? — выдохнул он, откинувшись назад и жадно вглядываясь в ее черты.
3
— Зачем ты лгала мне? — Майлз был чернее тучи.
— Не хотелось с вами никуда возвращаться, разве не ясно? — Патриция беспечно пожала плечами.
— Стало быть, ты все это время знала, кто ты есть на самом деле! И эта амнезия — только удобная ширма, жалкая уловка? Бог мой, Патриция, если ты…
— Нет! — яростно оборвала она его. — Женщины, о которой вы говорите, для меня не существует. Но, едва я увидела фотографии — те, что вы показывали вчера вечером, — как поняла, что вы говорите правду, что между нами… была связь. Себя ведь не узнать довольно трудно, правда? — Ее лицо потемнело. — Но я очень… боялась. Мне не хотелось открывать для себя прошлое. — Их взгляды встретились. — А вы? Почему я должна испытывать к вам интерес? — Отвернувшись, она развела руками. — Вот и пришлось делать вид, что я не понимаю ни слова по-английски. Глядишь, вы бы и убрались восвояси — кто не ошибается!