Но Ника мало подходила под определение «каждый». Поэтому ее мрачное настроение не мог скрасить даже самый замечательный на свете летний день средней полосы России.
Помочь ей могло только общение с матерью. Но та заметно игнорировала любые контакты с дочерью в последние дни. И даже сейчас, собираясь в торговый центр за очередным глупым «костюмом Брежнева», Виктория Павловна старалась не особо сильно обращать внимание на свою дочь, чтобы не портить себе летний, а к тому же еще и выходной, день.
Но размеренный стук ложки о стекло, который воспроизводила Вероника, постепенно менял намерения строгой матери. И такие перемены были явно не в лучшую сторону.
Спустя какое-то время непрерывного размешивания чая, от которого чуть не разбился стакан, Виктория Павловна все же не выдержала.
— А можно хоть немного потише, дочь? — Заявила она.
— Нет. Перемешивание чая с особым усердием — важная жизненная задача. Сегодня ты плохо размешиваешь чай, а завтра тебя никуда не возьмут на работу.
— Вот как… Любопытная теория. А может быть можно производить твое размешивание, когда я уйду с кухни?
— Нет. Размешивание надо делать смолоду. Иначе никакого будущего не видать, — Вероника ехидно улыбнулась, подражая тем самым своей собственной матери.
Виктория Павловна закончила завтракать первой. Стараясь не видеть выпады дочери, она поставила использованную посуду в посудомоечную машинку.
— Господи, Ник. Да что тебе от меня надо? Ты хочешь поговорить? Давай уже, наконец, поговорим! — Судорожно всплеснув руками, заявила женщина.
Ника оставила в покое многострадальную серебряную ложечку.
— А вчера, позавчера, поза позавчера этого сделать было, конечно, нельзя, — протянула студентка. — Но ладно! Ладно! Я ценю, что ты меня всё-таки выслушаешь. — Заявила она, опасаясь, что мать снова избежит контакта.
— Я просто знаю, чем заканчиваются все эти диалоги и монологи, и вообще все подобные «логи». Ну, раз уж ты такая беспривязная, то я да. Готова тебя выслушать.
Вероника искренне улыбнулась и даже мельком взглянула в окно, где простирался прекрасный карнавал лета.
— Отлично! В общем, так, мне не нравится этот чертов репетитор Виктор Борисович. И не надо на меня сразу орать. Он хороший специалист. Он отличный математик или кто он там. Он приходил к нам уже четыре раза. Но он явно озабоченный и странный. Такие в нашем доме вообще не должны появляться.
— Замечательно. И с чего это ты вдруг так решила?
— Ну, начнем с того, что когда он познакомился со мной впервые, то он (практически на твоих глазах, мама) схватил меня за грудь. Так, что у меня до сих пор там болит. А все остальные разы он до меня домогался и хотел меня изнасиловать.
Виктория Павловна сделала как можно более понимающее лицо.
— И как же, доченька, он хотел тебя изнасиловать?
— Реально, как еще, мам? Он постоянно смотрит мне туда?
— Куда туда?
— В промежности блин, вот куда!
— О, какие подробности.
— Еще, он вечно меня по-всякому трогает, явно намекая на это…. Кроме того, он отпускает шутки с намеком. Помимо всего прочего, он даже пару раз в открытую предлагал мне заняться сексом, пока ты не видишь. Так что этот извращенец явно приходит к молодым девушкам не для помощи по учебе. Он имеет все, что только шевелится. И за такое надо сажать. А ты, мама, этого абсолютно не замечаешь.
Женщина в шелковом халате подняла брови вверх. Она хотела по своему обыкновению «включить громкость» на полную мощность. Но в итоге, было решено полностью поменять тактику.
— Видишь ли, моя миленькая девочка, — неестественно спокойно заявила она. — Дело в том, что Виктора рекомендовали мне очень важные люди. И если бы он был хоть немного таким, как ты говоришь, то его бы уже давно стерли с лица Земли, а не просто посадили бы за решётку.
Кроме того, зная твою бурную (с детства) фантазию и нежелание учиться, твои показания выглядят, прямо скажу, не слишком правдоподобно.
Да и вообще, ну очень уж ты не похожа на жертву маньяка. Я сама вчера видела, как ты сидела за компьютером и ржала, как обкуренная лошадь.
И еще, если бы тебя правда кто-то трогал без твоей воли, ты бы вряд ли говорила об этом так просто, сидя за утренним чаем. У меня второе образование — психолог. Так что не пытайся меня обмануть. Я вижу в твоих глазах, что ты жертва лени, а уж явно не маньяка-насильника.
Я могу поставить в твоей комнате камеры, могу установить просушку. Но для начала, ты сама подумай, нужно ли тебе это? Или может, ты просто возьмёшься за ум, немного потерпишь, догонишь своих одногруппников, и все станет на свои места?? На этом у меня все. Ближайшую неделю можешь ко мне даже не приближаться. И никакие трюки с помешиванием кофе тебе больше не помогут…