— Оооо, это было шикарно, — произнесла девушка, особо ни к кому не обращаясь. Медленно и с большой неохотой она открыла глаза, оглядывая комнату, наполненную вместо солнечного света туманом.
Туман некоторое время был таким густым, что буквально закрывал собой обзор. Но вскоре он стал рассеиваться.
И Ника постепенно вернулась в реальность, где она сидела одна в пустом помещении с разбросанными по сторонам ногами и мокрыми пижамными штанами.
Она напоминала собой, скорее, не даму, получившую только что дикое наслаждение, а псих больную из американских фильмов, которую заперли от греха подальше у себя дома.
Но одиночество ее длилось не слишком долго. С легким «клацом» отворилась голубоватая дверь, и в помещение спокойно зашел тот, кто являлся виновником всего происходящего.
— Очнулась…. Это радует, — сухо произнес репетитор. — Ты горячая. Мне пришлось даже руки помыть. Пока нашел где у вас тут ванная, километра три намотал.
Господи, неужели он не чувствовал того, что чувствовала она? Неужели он не испытывал той убийственной слабости, того опустошения и того счастья одновременно?
Нет. Ему было абсолютно плевать. Будто он только что копался в двигателе своей машины, а не делал то, что он делал.
— Виктор… Борисович, — протянула Ника. — Мне это все не приснилось?
— Ты уже не маленькая Дюймовочка, детка. Да и я не добрая фея. Так что давай не будем играть в эти идиотские игры.
Ника закрыла лицо руками от стыда, сжав при этом колени. Ей стало ужасно неловко от того, что только что произошло между ними.
— Господи? Что мне теперь делать? — Проговорила она, готовясь заплакать.
— Иди, подмойся. У вас там вроде биде. И одежду свою постирай…. Я думаю, это будет правильно.
Ответив, таким образом, репетитор полез в свои бумаги, которые были оставлены на небольшом столике, стоящем около входа.
— Так просто, Виктор Борисович. У вас все так просто? Неужели вы не понимаете, что мы только что сделали? Неужели вы не понимаете, что это не правильно и все такое?
Мужчина бросил острый взгляд в сторону совей ученицы. После чего, он отстранился от своих любимых конспектов и сделал шаг вперед.
— Понимаешь, Ника. Ты ведь не глупая девочка, — довольно серьезно произнес он. Посмотри на себя. Фигура, душа, характер, интуиция…. Все на месте. Ты живешь в прекрасной комнате, в прекрасном доме. У тебя даже есть неплохая библиотека.
С этими словами, учитель подошел к книжной полке, которая была покрыта толстым слоем пыли. И которой явно давно никто не пользовался. Там под стеклом стояли различные классические произведения, учебники по психологии и даже философские трактаты.
— Нет! Не надо! — Вероника вскрикнула и немного привстала со стула, несмотря на жуткую слабость в ногах.
— Что?
— В смысле я все равно это не читаю. Да мне и не до этого, Виктор Борисович…
— Хорошо. Я не планировал преподавать тебе литературу. Просто хотел двинуть неплохую речь.
С этими словами мужчина отошел подальше от книжной полки. А у Ники в буквальном смысле слова упал камень с сердца или гора с плеч, или все, что вообще может быть использовано в данном контексте.
Она даже забыла о том, что «это неправильно» и о том, что по законам жанра ей теперь стоит плакать, сожалея обо всем содеянном.
Ведь это была та самая неприкасаемая полка, к которой не приближалась даже ее мать. Потому что приближение к такой полке могло понести очень и очень негативные последствия для ее нерадивой обладательницы.
— Я поняла, поняла смысл сказанных вами слов. Думаю, не стоит продолжать больше, — заявила девушка не свойственным ей грубым голосом. — Вы сами говорите, что все надо делать конкретно, спланированно и с научным подходом. В общем, мой научный подход сегодня не катит. Давайте закончим все это…. И лучше как-нибудь в другой раз.
Виктор Борисович еще раз внимательно посмотрел на девушку своими глубокими, как темные озера глазами. Он мог бы еще немного потерзать ее измученную психику. Но что-то человеческое внутри его разума заявило, что этого делать не стоит.
— Я думаю, что мы сегодня вполне не плохо «закончили». Так что, вынужден с тобой согласится. И надеюсь, в следующий раз у тебя будет больше желания, в учебном плане…
После этого, к великой радости Вероники, ее «летний кошмар» собрал свои бумаги и спокойно направился вниз. Он даже не пытался просить, чтобы его проводили. Он даже не сказал ничего на прощание.