Он увидел, как Вероника закидывает себе на поясницу легкое платье, демонстрируя большую, упругую попку обтянутую легкими кружевами.
— Ну как? Вам нравится мой вид?
— Отлично, — выдавил преподаватель. — Я уже иду, лапуля. Сейчас мы с тобой…
Возбуждение окончательно взяло верх. Он забыл, кем является и для чего вообще посещает свою работу. Медленно подойдя к ученице, мужчина принялся мять и массировать ее ягодицы, периодически просовывая руку между ног, тем самым пытаясь возбудить девушку.
— Ах, — протянула Вероника, чувствуя, что ее охватывает желание. — Разденьтесь. Я хочу ощутить вас у себя во рту…
Дважды просить не пришлось. Николай быстро отстранился от нежных форм и принялся расстёгивать ремень своих брюк в предвкушении неплохого минета.
Руки грозы института были вполне крепкими. По крайне мере, «Паркинсоном» он точно не страдал.
Но сейчас простые манипуляции давались ему с трудом. Пришлось применить все свое внимание, чтобы как можно быстрее расстегнуть штаны, убрать ремень и спустить все это практически до колен. Главное, чтобы она не догадалась, что он мешкает или чего-то не может. Он крутой, страшный профессор. И права на ошибку у него попросту нет.
Когда, наконец, Николай Робертович остался обнаженным по пояс, то он испытал дикое желание наброситься на юную Нику, чтобы как можно быстрее осуществить задуманное.
Какого же было его удивление, когда он столкнулся с еще недавно такой возбужденной студенткой нос к носу.
Она стояла в полный рост совершенно одетая, пронзая своего преподавателя взглядом.
— Ты что делаешь? — Выдохнул он, ощущая, как сердце уходит куда-то в пятки.
— Снимаю и транслирую в интернете на, пока что, закрытый аккаунт… — В руках у Ники действительно был телефон. А голос звучал довольно решительно.
Профессору не пришлось долго думать, чтобы понять весь смысл происходящего. Словно обезумевший маньяк, он начала натягивать на себя брюки, скрывая в них уже наполовину поднявшийся член.
— Дура! Тварь! Да я тебя, скотина! — Рука Фреда пролетела около головы Вероники. Ей с трудом удалось увернуться от сильного удара.
— Ага! Вот как! Не нравится, когда вас унижают, не правда ли, уважаемый Фредди Крюгер?
— Девчонка! Ты здесь больше учиться не будешь!
— А вы работать, мой похотливый жеребец! — Глаза Вероники горели. Теперь она по полной ощутила на себе, что значит настоящая месть.
Понимая, что ситуация явно не в его пользу, Николай Робертович довольно сильно покраснел. Его дыхание участилось. Желание прикончить наглую девку солидно зашкаливало.
— Чего тебе надо, шалава!? — Проревел он.
— Мне надо, пидераст, чтобы ты взял и поставил мне тройку, а с учетом всех оскорблений, даже четверку за прекрасно сданный экзамен, и больше никогда не смел, позорить меня перед моими одногруппниками! Я думаю, это будет вполне справедливо.
Стреляя огненным взглядом в сторону девушки, преподаватель медленно направился к столу. Ника, не ожидая такого легкого согласия, вытянула из сумки зачетку и подала ее профессору.
За всю жизнь с Фредом никто так не поступал. Он даже представить себе не мог, что все это возможно за пределами экрана телевизора.
Поэтому маневр Ники удался как нельзя лучше. И вскоре в ее зачетке стояла оценка с росписью, о которой она недавно так сильно мечтала.
Шок вместе с эйфорией от мести немного отпустили девушку. Она схватила со стола зачётку так, будто та была раскаленной железякой. Затем Ника в пару шагов достигла двери, опасаясь, что ядовитый старик припас для нее ответные меры.
— Чтоб чрез две секунды все удалила, стерва, — прогремел за спиной чудовищный голос. — И теперь я советую тебе искать другое учебное заведение. Иначе, я тебя здесь заживо сгною. Ты меня плохо знаешь. Я и не на такое способен. Уж проститутке мелкой смогу жизнь попортить. Будь уверена…
Ника судорожно сглотнула слюну. Она повернула ключ в скважине, понимая, что сейчас банально расплачется.
Но в последний момент дух борьбы вырвался на свободу из ее измученной нервной системы. Девушка повернулась к человеку с багровым лицом, который сидел в кресле, и как можно серьезнее заявила.
— Нельзя удалить то, что не было снято, Николай Робертович. А вот ваши угрозы на диктофоне точно останутся при мне. И если я почувствую хоть каплю несправедливости в свой адрес, то моя мама узнает обо всем первой. Я надеюсь, не стоит повторять, кем она работает… Удачного трудового дня и всех благ.