В чем же дело? Почему так ошибся в своих прогнозах опытный педагог, конференц-секретарь Академии, предсказывавший юноше верный провал?
Потому, что в Петербург, в Академию приехал не просто захолустный провинциал, а Илья Репин, юноша не только стальной закалки, сказочной энергии и исключительной одаренности, но и высокой художественной выучки.
Уже в тринадцать лет Репин делает такие профессионально грамотные вещи, как акварель 1857 г., изображающую знаменитую Топографическую школу в Чугуеве[493], а через два года, в 1859 г., пишет абсолютно умелые портреты своей тетки — А. С. Бочаровой и матери — Т. С. Репиной.
Правда, сохранившаяся от того же года композиция «Бандурист» стоит значительно ниже по качеству, особенно по рисунку, но рисование от себя у художников в большинстве случаев отстает от рисунков, сделанных прямо с натуры[494]. Трудно сказать, самостоятельна ли эта композиция, сделана ли под впечатлением виденной иллюстрации, или заимствована у одного из чугуевских художников. Вероятнее всего, последнее.
В частном собрании в Париже есть еще один портрет матери художника, показывающий дальнейший шаг вперед шестнадцатилетнего мальчика. Портрет овальной формы и изображает Татьяну Степановну до колен, со сложенными на животе, по тогдашнему репинскому обыкновению, руками. На портрете подпись: «1861 года генваря 24-го писал И. Репин в Чугуеве».
В Чугуеве, среди многочисленных живописцев, живших церковными и портретными заказами, был некто Яков Логвинов, о котором неоднократно упоминает Репин. Он писал не только иконы и портреты, но и композиции на различные темы, в числе которых была и картина «Бандурист», изображавшая слепого бандуриста, отдыхающего в степи на холме с мальчиком-поводырем. Бандурист перебирает струны бандуры, а мальчик ему подпевает. Так передают содержание картины современники Логвинова, видевшие ее[495].
На репинском рисунке мальчик-поводырь не подпевает, а дремлет у ног бандуриста. Кроме того, в композиции есть еще третья фигура — мальчика, сидящего на траве и слушающего игру на бандуре. Но нельзя требовать точности в передаче сюжета логвиновской картины, виденной 50–60 лет тому назад. Быть может, эти фигуры были и на картине. Репин мог изменить виденную композицию и наконец мог сочинить свою собственную, сюжет которой был ею навеян.
Но вот перед нами репинское произведение, сделанное в первые же дни по прибытии в Петербург: портрет архитектора А. Д. Петрова, в квартире которого Репин снял комнату. Это небольшая акварель овального формата, виденная мною неоднократно у Репина в Петербурге и в Пенатах.
Посмотрите, как нарисована и вылеплена голова, как поставлены глаза, построен нос, определен рот, выражены редеющие волосы, — чего еще требовать от поступающего в Академию? А этот портрет написан еще до приема в Академию и даже до хождения в рисовальную школу.
Взгляните внимательно на следующую по времени вещь, сделанную Репиным в первые месяцы по приезде в Петербург, на знаменитый отныне «Лопух», его рисунок в рисовальной школе, за который он получил первый номер[496]. Какая точность рисунка, четкость штриха, ясность формы, чувство тона, ощущение материала! Это рисунок зрелого мастера, кое в чем вызывающий в памяти рисунки взрослого Врубеля. А рисунок Воронежского музея, изображающий молодого человека с залихватским пробором, смотрящего на зрителя исподлобья[497]. Как смело и по-новому он взят Репиным, а ведь прошел только год со времени его появления в Петербурге.
Еще раньше этого рисунка Репин пишет свой автопортрет, висевший в Пенатах и очень ценимый автором, давшим его в 1914 г. для воспроизведения в «Ниве»[498]. Посмотрите, как мастерски понята большая форма, какой уверенной рукой построена эта голова, как смотрят глаза.
С этим Репин приехал в Петербург. С такими знаниями ему не за чем было ходить для подготовки в рисовальную школу. Он прибыл уже мастером и, конечно, мог одним из первых поступить в Академию.
Через год он делает такие потрясающие успехи, что Крамской, прославленный «цеховой портретист», уже видит в нем конкурента. Репин создает один за другим такие совершенные в техническом и художественном отношении портреты, как портреты своей тещи Е. Д. Шевцовой и Яницкой, стоящие выше всего, что к тому времени сделал сам Крамской.
493
Находится в Третьяковской галерее, куда поступила от Н. Т. Чаплыгина. Воспроизведение см. в монографии И. Грабаря: Репин, т. I, стр. 17, [см. настоящее издание, стр. 27].
494
Рисунок находится в Академии художеств СССР в Ленинграде, куда был вывезен из «Пенатов» вместе с другими остатками архива И. Е. Репина. [После восстановления Дома-музея Репина в Куоккале (ст. Репино), собрание «Пенат» было возвращено из музея Академии художеств в Дом-музей.].
495
См. подробности о Логвинове в очерке В. Н. Москвинова: «По репинским местам Харьковщины». — «Художественное наследство. Репин», т. II, стр. 393–428.