С. Г. Овденко. 1876. ГРМ.
Одновременно и Репин пишет о том же Стасову:
«Сегодня я оттащил своего „Еврея“ в картинный магазин, где делались для него рама и ящик для отсылки в Москву П. М. Третьякову. Эффект вышел чрезвычайный; я наслушался много комплиментов от хозяйки магазина и от посетителей. Мадам очень жалела, что эта вещь не остается в их магазине и в заключение взяла с меня слово сделать что-нибудь им для продажи»[286]. Этот магазин принадлежал торговцу картинами Дюбуалю (Duboile), с которым с тех пор у Репина завязываются деловые сношения. Долго не получая извещения от Третьякова о прибытии картины в Москву и помня досадный эпизод с портретом Тургенева, Репин стал тревожиться, не повторилась ли снова та же история. Он пишет ему в начале февраля 1876 г.: «Прошло уже довольно времени с тех пор, как я послал Вам этюд „Старого еврея“, который Вы пожелали приобрести по рекомендации Алексея Петровича. Он должен быть уже у Вас. Если он Вам не понравится, то отошлите его Беггрову в магазин, в Петербурге.
Я просил г-на Коншина передать Вам, что если этюд этот Вам не понравится, то чтобы Вы потрудились переслать его сюда, но я вспомнил, что здесь у меня просил его один торговец картинами, Duboile, уступить ему; но, получив известие от Боголюбова, что Вы желаете приобрести, я отказал Duboil’у, сказав, что он продан, и я отправляю его в Россию; поэтому мне не хотелось бы, чтобы Дюбуаль мог его увидеть, ибо он частенько ко мне похаживает и со своей стороны очень обязателен. Выставить здесь в другой магазин еще хуже; а потому, если Вы не отправили еще обратно ко мне этюда, то отошлите его Беггрову. Если же послали, то пускай идет сюда; мне он всячески нравится»[287].
На другой день после отправки этого письма Репин получил и ответ Третьякова, заявлявшего, что картиной он очень доволен[288].
На это Репин немедленно радостно откликается.
«Получив мое письмо, которое я отправил Вам за день до получения Вашего, Вы поймете, как я обрадовался Вашему письму: независимо от материальных интересов, которые сошли благополучно, я глубоко уважаю Ваш приговор о достоинстве работы, я верю даже в его безошибочность; а потому ужасно доволен, что мнение мое подтвердилось Вашим»[289].
Репин написал в Париже несколько портретов: кроме двух русских дам — г-жи Бове и г-жи Франкенштейн, — он написал А. П. Боголюбова и доверенного Третьякова С. Г. Овденко. Местонахождение первых двух не выяснено, последний находится в Русском музее. Он написан чрезвычайно энергично и широко, хотя и уступает «Еврею на молитве» по тонкости живописи и силе моделировки. «Боголюбов», находящийся в Радищевском музее в Саратове, Репину не удался. Он долго с ним мучился и в конце концов засушил его. В том же 1876 г. он написал в Париже погрудный портрет В. А. Репиной в шляпке, черноватый по живописи. В Салон 1875 г. Репин послал, кроме «Кафе», еще «дамский портрет и маленький этюдик белой лошади на морском берегу», очевидно, этюд из окрестностей Вёля, под названием «Сбор камней в Вёле», и, быть может, один из упомянутых выше двух женских портретов[290].
А. П. Боголюбов. 1876. Саратовский художественный музей им. А. Н. Радищева.
Из других небольших работ Репина парижской эпохи, всплывших у нас за последние годы, надо отметить, кроме упомянутых уже этюдов, «Окраина Парижа» (Кировский художественный музей) «Дорога на Монмартр» и «Пейзаж с лодкой», 1875 г., в Третьяковской галерее и этюд в Пензенском музее, «Берег реки», писанный Репиным совместно с Боголюбовым в 1876 г.
В Академии были весьма недовольны участием Репина в Салоне. Участие пенсионеров на иностранных выставках было вообще воспрещено специальным циркуляром, а Репин уже за год до того успел так набедокурить, что со дня на день ожидал разрыва с Академией. Почти два года он не посылает ни одного письма Исееву, будучи, вероятно, информирован о соответствующих настроениях в Петербурге. А вина Репина была действительно немалая: он вдруг, не спросясь начальства, вздумал выставить в 1874 г. на Передвижной выставке.
Как мы видели выше, Художественная артель после выхода из нее Крамского распалась. Еще до того, зимою 1868–1869 г., в Петербург приехал из Москвы только что вернувшийся из Италии пенсионер Г. Г. Мясоедов, бросивший в артель мысль об устройстве выставки самими художниками. Мысль встретила общее сочувствие, но с отъездом Мясоедова временно была оставлена. Между тем Мясоедов, вернувшись в Москву, возобновил пропаганду в пользу своей идеи среди тамошних художников. Перов, Вл. Маковский, Прянишников, Саврасов с радостью откликнулись на нее и в конце 1869 г. предложили петербургской артели объединиться с ними и образовать новое общество. Через год уже оформилось «Товарищество передвижных выставок», открывшее в 1871 г. свою первую выставку.
286
Письмо к Стасову от 30 ноября/12 декабря 1875 г. — Архив В. В. Стасова. [См.
287
Письмо без даты, но из сопоставления его со следующим репинским письмом видно, что относится к 2–3 февраля нов. ст. — Архив П. М. Третьякова. [Ср. Письма И. Е. Репина. Переписка с П. М. Третьяковым. М.—Л., 1946, стр. 34].
288
Письмо Третьякова — Репину от 13 января 1876 г. Одновременно Третьяков переслал ему через С. Г. Овденко 500 рублей. [См. там же, стр. 35].
289
[Письмо Репина — Третьякову от 23 января/4 февраля 1876 г. — Переписка И. Е. Репина с П. М. Третьяковым, стр. 35].
290
Письмо Репина — Стасову от 1 апреля нов. ст. 1875 г. — Архив В. В. Стасова. [См.